Цвет изумрудных глаз

Растает с ней, растает с ней и пусть.

Наше солнце взошло.

Любил ли тебя или нет?

И был ли тебе я опорой.

Зажигала ли ночью ты свет,

Что бы с грустью со скуки поспорить?

А ведь сколько и вёсн и зим?

Пробежало по памяти нашей.

Но был ли тобою любим?

Когда месяц над миром стал старше.

И как хочется нам против воли.

Обознавшись, себе не признаться.

В ярко - жёлтом весны ореоле.

Друг на друга глядеть любоваться.

Узнал ли тебя или нет?

В свете фар, их загадочных танцев.

Вот вопрос, как мне нужен ответ.

Повстречал ли тебя, там на станции?

Мы в работе, в делах, мы герои.

Старых книг, и немого кино.

И по - прежнему чувство родное.

Объяснением по горло полно.

И сорвав с рук поспешно перчатки.

Что дарили в дороге тепло.

С тобой обняться б на мостике шатком.

И сказать наше солнце взошло.

Довольно.

Довольно глупых песен и кино.

Зарывшись в плащ уйти от той беседы.

От той что хуже рюмки гадкого вина.

Что бьёт под сердце изрыгая беды.

В туманах октября, с собою затеряться.

В беззвездном небе, утопить глаза.

И очень полюбив, от счастья задыхаться.

Узнать тот дом, где ждёт тебя Она.

Довольно старых мыслей и друзей.

Они с тобой, идут лишь по привычке.

И заметавшись у погасших двух огней.

На сыром ковре, с тревогой ищем спички.

Довольно глупых слов, от хриплых ртов.

Ведь ни к чему чужою жить судьбою.

Найти себя во мраке странных городов.

Найти свою, сказать '' Родная я с тобою''.

'' Всё позади'' сказать себе чуть слышно.

И завершив, дела свои до боли.

Сказать ещё, '' Благодарю тебя всевышний''.

Ты дал мне свет, когда я был в неволе.

Стихи о правде.

В серебряную ночь, писал свой стих последний.

Была рука жива, и пожирало сердце пламя.

'' Ты у любви и смерти всеми проклятый посредник''.

На ухо лишь нашептывала память.

Как холодна земля, но кровь её согреет.

В багровых каплях повстречаются слова.

Слова о том, что правда одолеет.

Ту ложь в раздумьях чем забита голова.

Как не легко в уродстве красоту искать.

Напрасно это все, а там она была.

В написанной реальности, мир этот не познать.

Поможет только ангел, скинуть с неба два крыла.

Как жаль нельзя дожить до бега облаков.

В которых рисовал, глазами образы судьбы.

А по дорогам пыльных и забытых городов.

Легко нарушить клятву, светом выжженной мольбы.

Серебренная ночь, в рассвете утонула.

А тот кто стих писал, сумел все объяснить.

И правда птицей обернувшись упорхнула.

Надежду миру дав, на право чтобы жить.

Мой кот Мурза.

Я из окна смотрел на город.

Он вдруг преобразился весь.

Был город стар, а я был - молод,

Мы рядом с ним - годов не счесть.

Он не блистал манящей красотою.

Но что-то вдруг, заметили глаза.

Ш"eл кот своей походкою смешною,

И помню крикнул я ему: - Мурза!?

И он на дерево взобрался.

Как альпинист, не видя высоты.

Я подошёл к нему, да, я не удержался,

Ведь воплощение он кошачьей красоты!

И я ему сказал кыс - кыс.

Он на плечо ко мне запрыгнул.

Как на родном на мне повис...

Кошачий "дзен" почти постигнул.

Ну что ж, пойдём ко мне Мурза.

Как хорошо, что снова ты вернулся.

И радостью наполнились глаза,

Как зд'oрово сей случай обернулся.

*

Я гордо нёс кота домой,

В душе моей царил покой.

Белый снег и синий вечер.

Лишь белый снег и синий вечер.

Колко в глаз ворвутся пылью.

И зачем желаний свечи,

Ржачем затушил кобыльем?

Что теперь ещё осталось,

Философствовать по свету?

Вот подруга повстречалась.

Не сказала мне привета.

И январь шумит чуть слышно.

От романтики осколки.

Ищем в них остатки жизни.

Но вонзаются иголки.

Белый снег, и чёрный вечер.

На окне моем застыли.

Ветер не пророчит встречи.

А как близки друг другу были.

Будешь жить ли с полным сердцем?

Иль с пустым наполовину?

Если стал ты чужеземцем.

Гнить тебе, в подвале винном.

День за днем глаза чужие.

Сердце в цепи зимних стуж.

Меня поймите дорогие.

Не стерплю в свой адрес чушь.

Слишком глуп...

Видишь ли ты что осталось?

От юности нашей беспечной.

Мы мечтали но вот оказалось.

Что не будем, мы странствовать вечно.

Дождь стреляет по раненным крышам.

Капли бьют заливают глаза.

Шорох ног я за дверью услышу.

Это сон, и опять не она.

Верность улиц , одна лишь утеха.

Это мир, без дверей и без стен.

Тот кто жизнь, свою прожил без смеха.

Ищет лезвие в спешке для вен.

Для кого же теперь всё осталось.

Свет историй, в среде серых туч.

Да и души все бесам продались.

И погас их торжественный луч.

Я все думал что мне это дало?

Быть всех выше, себя не любить.

Ждал, и думал, что чем это станет.

Я сумел лишь себя заклеймить.

Вижу теперь что осталось.

Лишь избитая веком дорога.

Я хотел только вот оказалось.

Слишком глуп, чтоб ровняться на бога.

Город из окна.

И вот опять, знакомый сердцу город.

Повсюду, ярких красок смесь.

Он стал среди руинов молод.

Так как ты, внезапно появилась здесь.

Что как звезда упавшая на землю.

Явила свет, в печали тишины.

И этот мир, что веком неприемлем.

Стал для тебя, мелодией души.