Цвет крови

— Что касается господина Заркафа, то мы изучили его биографию. Ему тридцать девять лет, он родом из зажиточной мавританской семьи, из Нуакшота, столицы Мавритании. Как и большинство его соплеменников, он принадлежит к этнической группе мавров-хасани. Прежде чем найти приют в Италии и заняться здесь бизнесом, он путешествовал по Африке и Европе. В его паспорте стоят виды на жительство в Испании и Франции. В конце концов он нашел свою Мекку в Италии. Заркаф — владелец мясной лавки и значительной доли в магазине ковров, у него две машины, «мерседес» и «пунто», и две квартиры, одна площадью сто сорок квадратных метров, а вторая — сорок пять. Она находится прямо над мясной лавкой, в ней жил Лукман. Среди прочих достоинств этого господина — тесная дружба с главным муллой. Он не кичится своим положением. Девяносто процентов иммигрантов-мусульман родом из Туниса или Марокко, выходцев из Мавритании совсем немного, и Заркаф пользуется среди них большим уважением. Он постарался бы отговорить религиозных деятелей от проведения акции протеста, но был в то время в командировке по служебным делам. Дядя утверждает, что с опозданием заявил о пропаже племянника, потому что две недели отсутствовал в городе, к тому же племянник исчез не впервые. Мы проверили отели, в которых Заркаф ночевал: там подтвердили его пребывание. В ночь убийства он находился в городе. Глава мечети и директор библиотеки исламского центра подтверждают его алиби. Он был вместе с ними до одиннадцати часов.

— Таким образом, — уточнил Де Сантис, — у него еще оставалось время, чтобы убить племянника в шахте.

— Если мы доверяем его алиби, нет. Ему пришлось бы добираться до шахты с противоположного конца города. Это примерно минут сорок пути, если не больше. В таком случае ему нужно было бы покинуть мечеть, где-то убить Лукмана, — а мы еще не знаем, каким образом он был убит, — затем вскрыть ему живот и перевезти тело.

— Это вполне осуществимо, если допустить, что труп в шахту перевозили другие люди и произошло это спустя несколько часов после убийства, — вставил реплику Мозелли.

— Да, — согласился Кау, — но я хотел сказать о другом. Алиби можно подтасовать, поэтому я допускаю, что у него было время совершить это убийство. Однако то, что сделали с убитым… это не укладывается ни в какие рамки. Даже если Заркаф и хотел избавиться от племянника, он мог уничтожить его более простым способом. Для этого у него были и необходимые средства и влияние. Но вскрытие тела — ужасное деяние, это знак, поданный кому-то, вероятно, самому Заркафу. Трудно представить, чтобы он его заказал.

— На вашем месте, капитан, — прервал его префект Стораче, — я бы не был в этом настолько уверен.

— Да, полностью нельзя отбрасывать ни одну из версий. Господин Заркаф находится под нашим наблюдением. Возможно, в ходе расследований мы получим подтверждение его невиновности.

— Господин Мормино, ваша очередь, — обратился префект к Паоло.

— Результаты токсикологической экспертизы, — начал отчет заместитель комиссара полиции, — исключают наличие отравляющих веществ в тканях Лукмана. По крайней мере таких ядов, следы которых могут быть обнаружены. Образцы крови, внутренних органов и мышц были законсервированы на тот случай, если в распоряжение следствия поступят какие-нибудь новые улики. В квартире жертвы не обнаружено ничего компрометирующего. Только личные вещи. Впрочем, мне кажется, что в квартире произвели уборку. Идеальный порядок в жилище наркомана наводит на подозрения.

— Вероятно, Заркафу не хотелось, чтобы в принадлежащей ему квартире обнаружили героин, — вставил реплику Кау.

— Согласен с вами, — подтвердил Мормино.

— Капитан, поправьте меня, если я ошибаюсь, — у генерала Граффера лопнуло терпение, — но мне кажется, что вы стараетесь выгородить всех подозреваемых. Заркафа, тунисцев… Хорошо, почему же тогда вы их задержали?

— Согласно моим… — возразил было Кау, но прокурор не дал ему продолжить.

— Я полностью удовлетворен тем, как ведется следствие. — Маттеуцци повернул разговор в свое русло. — И я уже сказал мэру, что задержание трех тунисцев было верным стратегическим шагом. Скорее всего, мы их отпустим, но они должны будут оставаться в зоне нашей досягаемости.

— Это означает, — уточнил Граффер, — что их продолжают считать виновными.

— Задержание тунисцев — лишь часть следственных действий, — констатировал прокурор, — и вызвано оно острой необходимостью предотвратить этнические распри. Мы не расисты, — он возвысил голос, — нас нельзя обвинить в такой гнусности. В этом городе ни одна из этнических групп или религиозных группировок не может обвинить нас в ксенофобии или в политической дискриминации. Мы защищаем всех наших граждан, будь то итальянцы, католики, мусульмане или выходцы из стран, не входящих в ЕС.