Цвет крыльев. Черный.

Сейчас же у него не было такой возможности, и он ненавидел мир без нее. Потому что, когда рядом не было Анжелы, из него исчезали все краски жизни, а взамен оставалась лишь боль и тьма, из которой невозможно выбраться самостоятельно. Потому что, радость уходила вместе с ее улыбкой.

Анжела была самым светлым, что только ему довелось испытать в этой долгой жизни. И самым дорогим. Он любил ее с такой бешенной силой, так страстно, так нежно, как никто и никогда не смог бы. Ему хотелось защищать и оберегать ее, оградить от всех неприятностей и проблем.

Он часто скрывал свои настоящие чувства за насмешкой и язвительной улыбкой, и только с ней он мог быть настоящим до конца, мог раскрыться. Она одна понимала его так, как не вышло бы и у всех ангелов этого мира, вместе взятых.

И, конечно, ради нее он был готов совершенно на все. Это не было пустым звуком, или бахвальством. Он мог снова и снова жертвовать своими крыльями, душой, жизнью, да чем угодно, лишь бы только она была счастлива, лишь бы видеть улыбку на ее лице и слышать ее смех.

А сейчас Дэймону предстояло принести ей печальные новости, и сердце его сжалось, готовое разорваться на части от боли и бессилия. Он уже хотел положить трубку, когда Анжела, наконец, ответила. От ее голоса внутри у него все словно взорвалось от счастья. Никто другой не вызывал в нем даже отдаленно похожих эмоций.

Он рассказал ей обо всем и сжался, готовый к обвинениям в свой адрес, хотя конечно, вряд ли он бы их пережил. Но Анжела вовсе не считала его виноватым. Она верила в него, в то, что он сможет найти выход, и это наполняло его сердце радостью и горечью одновременно.

Радостью от того, с каким теплом она о нем говорила, как счастлива была тому, что сможет с ним увидеться.

Горечью, потому что он боялся провалиться, и не оправдать ее ожидания.

Дэймон больше не считал их маленькое путешествие в Париж пустой тратой времени. Волшебный артефакт был действительно ценным приобретением. И дело тут вовсе не в поцелуях.

Конечно, возможность целовать Анжелу, не вредя ее душе, окрыляла его. Ведь раньше он не мог бы рассчитывать на что-то подобное. А поцелуи с ней были самым чудесным, самым невероятным ощущением, которое он испытывал за все свое долгое существование. Они были его личным раем, тем, ради чего хотелось жить, что никогда не сможет надоесть.

Но куда больше его радовало то, что теперь, нося кулон, Анжела чувствовала себя гораздо лучше, чем прежде. Она была чуткой натурой, склонной к состраданию, желанию помочь всем на свете. И последние события, обрушившиеся, словно снег на голову, тревожили ее. Она переживала и расстраивалась за всех людей разом, за то, что уже случилось и то, что еще только должно было произойти.

Дэймону было больно видеть ее печальной и он изо всех сил старался ее утешить, успокоить, но обычно у него это плохо выходило. Однако с тех пор, как она стала носить медальон, ее сердце наполняла одна лишь радость, и это было куда как лучше.

Окончив разговор и повесив трубку, Дэймон вернулся за работу, не теряя больше времени. И хотя он был предельно сосредоточен и листал книги с совершенно невозможной для обычного человека скоростью, это не мешало его мыслям раз за разом возвращаться к Анжеле.

На самом деле, она не покидала его голову очень давно.

Он знал ее, еще с прошлой своей жизни, и это было странно. Казалось, совсем недавно, она была лишь дочерью его подопечной, а потом, в один миг, стала для него целым миром.

Миром, от которого он должен был держаться подальше. Ведь вряд ли бы кто-то понял его чувства. Взрослым мужчинам не позволительно питать слабость к школьницам. И от невозможности быть рядом, от того, что он был вынужден притворяться, наблюдая за тем, как на его место встает другой Ангел, он страдал, а его сердце буквально разрывалось на куски.

Анжела...

Дни, когда он мог видеть ее, моменты, когда она улыбалась, озаряя все вокруг... все это было для него ценнее предыдущих тысячелетий. Тогда он понял, что до встречи с ней совершенно не знал, что значит жить по-настоящему.

Она определенно была особенной. Добрая, самоотверженная, храбрая... и такая красивая. Слишком чудесная, слишком хрупкая, чтобы спокойно позволить Смерти забрать ее. Та, которую всегда хочется защищать. Оберегать, несмотря ни на что, наплевав на все законы и преграды.

Как он, собственно и сделал.

И вот теперь, все вернулось, и он снова должен спасти ее...

Он сможет найти выход...

Он обязан придумать хоть что-нибудь...

Руки, листавшую книгу, ускорились, и казалось от страниц вот-вот пойдет дым – так быстро они мелькали.

Заканчивая с одной, он принимался за новую, и им не было конца. Хотя бы в одной должно было найтись то, что необходимо.

***

Люцифер довольно улыбался, привычно пряча лицо в темной глубине капюшона. Все те дни, что он старательно избегал эту рыжую девчонку, были одной из частей его плана.