Цвет ликующий

За оврагом над той же рекой Москвой другой храм — Дьяковский. Другой мастер, а может, и один. На широком постаменте пять храмов вместе. В строгой нарядности верхних этажей, в середине главный храм — Иоанна Предтечи, увенчанный выше всех «короной» из белых полуколонн. Храм торжественно наряден, в народных традициях, блестящая страница воскрешения вековых вкусов. И про него пишут в летописи: «Такого еще не было на Руси». Основан он в 1529 году, его считают первым храмом нового стиля в этом веке, что послужил примером девятистолпному Василию Блаженному на Красной площади.

Когда я рисовала в Коломенском, сотрудники музея запирали меня в Соколиной башне, чтобы никто не мешал. Когда кончала работу, я кричала в окно, меня отпирали. Музейщики мне всегда помогали!

Продолжу про шатровые храмы: на Чистых прудах — загадочная Меншикова башня — храм Архангела Гавриила. По приказу А. Д. Меншикова он был построен архитектором И. П. Зарудным с итальянскими мастерами в 1704–1707 годы. По воле заказчика шатер сделали выше Ивана Великого на 1,5 сажени. Наверху водрузили фигуру Архангела Гавриила с крестом. После пожара верх сгорел, вместо фигуры поставили вазу. Меншикова сослали в Сибирь, от новых хозяев храма следов не осталось… Сохранились красивые валюры у крыльца, я их даю в альбоме. Они тоже загадка.

Трехшатровую церковь на Потылихе я разыскала по подсказке Татьяны Григорьевны Цявловской на пустынном романтическом бугре, рисовала, любуясь ее шатрами и пейзажем окраины Москвы.

А белую красоту с темными шаровидными куполами везде — мы с Николаем Васильевичем Кузьминым нашли, блуждая по оврагам и свалкам, в Медведкове (вотчина князя Пожарского). Церковь Покрова начала XVII века. Зеленая крыша шатра на осеннем небе, ниже группа кокошников. Высока и ослепительна была! Сейчас в черте города.

Уже после запрещения Никоном строить шатровые храмы, по реке Москве за одно десятилетие обильно возводятся вотчинные храмы совсем нового стиля, с колокольней в верхнем восьмерике, так называемое «нарышкинское барокко». Просуществовало оно, бурно развиваясь, недолго — с 1690 по 1720 год. В 1723 году, 11 марта, Синодом было запрещено строить многоярусные шатровые храмы. За это время выросли: церковь Покрова Богородицы в вотчине дяди Петра I в Филях (1696–1699); церковь Нерукотворного Спаса в вотчине боярина Шереметева в селе Уборы (1693–1697); престол Живоначальной Троицы и престол Знамения Богородицы — в вотчинном селе бояр Нарышкиных — Троице-Лыкове (1690–1704). Завершением «нарышкинского барокко» — предусадебного храмостроительства — считают церковь в селе Дубровицы, в 60 км от Москвы.

Храмы строились по обычной схеме: на четверике убывающие кверху восьмерики, в верхнем — звон. Стены из кирпича 8x14x28, сами крепкие и толстые, до 2 метров. В них лестница наверх, освещенная окнами. Постройки до сих пор не требуют ремонта. Весь храм ставили на подклети, круговой парапет обязательно. Украшение стен снаружи и внутри обильное. Иконостас бывает разной формы и убранства, как отечественного, так и западного. Невиданная раньше роскошь, как будто внутреннее убранство выпустили наружу.

Церковь в Филях построена на берегу Москвы-реки, при впадении в нее речки Фильки. Храм имеет два придела: верхний — Нерукотворного Спаса и нижний — Покрова Богородицы, сохранивший имя прежде стоявшей здесь деревянной церкви. Внизу широкие лестницы сливают храм с землей, ее можно смело назвать пейзажной и окружать растениями. Все ее мыслимые и немыслимые узоры считаются типовым образцом «нарышкинского барокко».

Еще один образец филигранной архитектуры этого стиля — церковь в селе Троице-Лыково. При царе Василии Шуйском подмосковное село Троицкое пожаловано в вотчину Б. М. Лыкову, с 1680 года числилось за приказом Большого дворца, в 1690 году перешло к Л. К. Нарышкину, а с 1698 года стало вотчиной семьи Нарышкиных, которому принадлежало и село Фили. Каменная церковь выстроена во время, когда село уже принадлежало Л. К. Нарышкину, по обычной схеме вотчинных храмов-колоколен. У нее тот же четверик в основе, на нем убывающие восьмерики, очень много сквозных галерей, внутренних и наружных, что придает стенам легкость, несмотря на толщину.

Мы приплыли глядеть церковь на лодке, другого транспорта не было. Церковь оказалась такой нежной, деликатной, разукрашенной будто вышивками. Нарисовала ее, не один раз, скромно, несмотря на все читаное, а река голубая и полноводная осталась в памяти. Коринфские капители, детали с мотивами народной русской резьбы.

То ли время было ограничено из-за лодки, то ли река была хороша и близка, надо было посмотреть, что внутри, крест на верхнем восьмерике — ювелирной работы, восьмиугольные окна и прочие затеи.

Про Уборы напишу отдельно.