Цвет махаона

Глаза Джессики наполнились приторными слезами. Они словно не желали выплёскиваться, а застряли в ресницах. Девушка с трудом держала себя в руках, но как только услышала справа от себя плач бабушки Розы, тут же разрыдалась и кинулась ей на грудь. Цепь дёрнула всех гостей в эту минуту заплакать. Дом на мгновение погрузился в королевство слёз и всхлипываний.

Загромыхали настенные часы. Стальной раскат раздался во всеуслышание. Они пробили одиннадцать раз. Филип встал, откашлялся и громко уверенно произнёс:

– Так, сейчас все одеваемся и выходим! Поедем на кладбище!

Гости не спеша одевались, обсуждая между делом свои проблемы и жизнь. Джессика подошла к Биллу.

– Привет!

– Привет! – сказал он, взглянув на неё с прищуром.

– Ты так и будешь пить? Или поцелуешь меня? – возмущалась она.

– Думаю, стоит допить оставшееся, – взболтнув бутылку и посмотрев на остатки, сказал он.

Джессика никогда Билла таким не видела. От него жутко разило спиртным. Алкогольный шлейф, казалось, тянулся до Нилза. Его зрачки бегали из стороны в сторону, губы выпятились вперёд. Он поднял руку и потянулся к щеке Джессики, но девушка вмиг отскочила.

– Ты… ик, – что-то бормотал Билл. – Ты не понимаешь!

– Что? – вскрикнула она. – Что я должна понять?

– Жи-ик-знь, – уводя взгляд, мычал Билл. – Она так коротка… Что…

– Что ты несёшь, дурак? – в слезах кричала Джессика.

– Я дурак? – взвинтился Билл. – Это ты, тварь! Ты виновата!

Она шлёпнула его по щеке и злостно ушла. Парень потёр лицо ладонью и улыбнулся.

«Удары судьбы, – думал он. – Как они больны и приятны. Сколько их было и сколько будет. А это только начало…»

Он стоял в непонимании яви. Где-то далеко в тумане люди выносили гроб с телом его матери. Билл закидывал рукой волосы назад и стоял в кухне, наблюдая за этим. Гулкие голоса еле пробирались в будто заткнутые ватой уши. Бенктон успел забыть, что было минуту назад. Он видел тянущиеся к нему волосатые руки мистера Моррисона.

– Пойдём, дружище! – твердил глухой голос.

Билл уронил голову и не мог пошевелить ни ногами, ни руками. Они словно парализованные болтались в воздухе. Глаза не успевали запоминать картинки. Всё мелькало: стены, серое небо, лицо Моррисона, потолок его старенького «Форда». Полусонного Билла, как мешок с костями, Филип погрузил в свою машину.

Вокруг всё бело от снега. Могилы уборщики здесь расчищали раз в неделю. Имён на надгробьях не разобрать. Люди приехали на церемонию к назначенному времени. После прочтения святым отцом речи, все, кто желал, подошли попрощаться с Милой. Билл не понимал, где находится. Всё время его поддерживал под руки Моррисон. Он подвёл Билла к гробу матери. Бенктон посмотрел на её лицо мёртвым взглядом. Минуту тишины нарушил плевок Билла. Тягучая слюна прилипла к его губе, а после прицепилась к подбородку и медленно тянулась к земле. Он вздёрнул плечами и вырвался из рук Моррисона. Отойдя в сторону, Билл посмотрел на всех и дико расхохотался. Смех зловеще разносился эхом по всему кладбищу. Бенктон начал носиться, прыгать и кричал на весь «город мёртвых», что он художник жизни и может рисовать судьбу. Бабушке Розе стало не по себе и её проводили к машине.

Мрачный спектакль продолжался недолго. Билл, наворачивая очередной круг вокруг могилы матери, споткнулся о камень и замертво упал прямо лицом в снег. Его поднял мистер Моррисон, отвёз домой и уложил на диван.

11

Состояние Билла оставляло желать лучшего. Он почти не помнил прошлый день. Единственное, что всплывало в памяти, это небольшое кафе, построенное на месте сожжённой им мастерской Коннела. Там он выпил две кружки пива за счёт незнакомца, который целый час жаловался на свою жизнь. Его он встретил во время ночной прогулки, накануне похорон. Почему тот странный пухляш зацепился за Билла, оставалось в подворотне сознания.

Мутные изображения мелькали перед глазами. Комната на первом этаже как в дымке. Каждый шорох в ушах казался слоновыми шагами. Девять пятьдесят утра. Бенктон спустил ноги с дивана и нащупал пальцами ковёр. Присев, он оглядел пустую комнату. Голова кружилась и болела, словно по ней топтались всю ночь. Секундная стрелка шагала настолько громко, что хотелось разбить часы, но сил для этого было ничтожно мало.

«Видимо, бабушка в магазин ушла, а все гости разошлись ещё вечером» – подумал он.