Цвет мести – алый

– Что позавчера у тебя ночью тетка твоя из Томска ночевала, вот что! Сказать нечего? Не выпендривайся лучше, Стасик, и на вопрос человеку ответь!

– Да не знаю я, где он! – заорал вдруг перепуганный парень и обернулся к друзьям, ища в них поддержку. – Слышь, братва, тут Шишку ищут. Никто не знает, где он слоняется?

Группка погалдела, потопталась по плиточному полу, подергала плечиками, посопела, посовещалась напоследок и выдала отрицательный ответ.

– Что, прямо с того момента, как он по ранней осени съехал отсюда, его никто и не видел? – вновь принялась лоббировать интересы Белова вахтерша Ирина. – Он же без конца по общежитию слонялся. И ночевать тут оставался не раз!

И она таким взглядом смерила охранника, что тот впервые за все это время засмущался.

– Да! Именно! – поддакнул он с напором. – Будете молчать – на понимание не надейтесь!

Угроза подействовала: совещание продолжилось. Стас тоже к ним присоединился, активнее прочих размахивая тонкими руками.

– Короче, где он живет, мы не знаем, – вернулся он вскоре с пятачка. – Его блондинка где-то поселила, на свои бабки. Он скрывал, куда уехал, адрес никому не называл.

– Это потому, что он боялся – мы в гости нагрянем, – вдруг вырвался из толпы звонкий девичий голосок. – А его тетя не разрешала ему гостей водить.

– Какая тетя? – не понял Белов.

– Которая ему хату оплачивала и кормила. Тетя, которая его отсюда и забрала ранней осенью, – пояснил Стас, одергивая свой нелепый свитерок в обтяжку.

По мнению Белова, обтягивать там было совершенно нечего. Парень был неказистым, чрезвычайно худым и некрасивым, грудь впалая, руки длинные, как плети. И еще шарф этот дурацкий, который Стасик без конца теребил и за спину его концы забрасывал. До зубовной ломоты Белову захотелось сказать ему что-нибудь гадкое и хлесткое. Еле сдержался, прекрасно понимая, что это он просто за Марину оскорбился.

Тетя! Какая же она тетя-то, в двадцать семь своих лет? Да, восемнадцати– и двадцатилетним соплякам ее надменная красота, может, и показалась взрослой чрезвычайно, но что уж «тетей» Марина не выглядела, так это сто два процента.

– Тетю-то он, надо полагать, любил страстно? – зачем-то спросил Белов, тут же сам себя выругав мысленно. – Иначе не поехал бы с ней, так ведь?

– Генке она нравилась, спору нет. Сильно нравилась, – кивнул Стас и вздохнул, с тоской рассматривая свои латаные-перелатаные зимние кроссовки. – И он ей тоже. Мы с ним пару месяцев назад в одной компании пересеклись, он так о ней говорил…

– Как?

Спрашивать об этом было совсем необязательно. Ни к чему человеку, вызвавшемуся передать чужие деньги, знать подробности чьих-то отношений, так ведь? И подозрительным это могло показаться, но он все равно спросил. Не удержался и спросил, слабо надеясь на ответ. Но Стас ответил:

– Здорово он о ней говорил! Классная, мол, она. Они… – Стас как-то странно скосил глаза, сделавшись похожим на огромного мультяшного кролика. – Они до сих пор вместе?

– Нет, – мотнул головой Белов, борясь с противным, подкатившим к сердцу и горлу удушьем. – Марина уехала.

– Да вы что?! – ахнул Стас. – А Шишка с ней, что ли, укатил? Поэтому и на занятия не ходит?

– Нет, он не с ней, – с полной уверенностью заявил Вениамин и отвернулся. Видеть растерянное неверие парня ему было тяжело. – Она ему передала кое-что, я хотел бы вручить ему это лично в руки. Вот, пытаюсь его найти.

– Я правда не знаю, где он живет. Может, он и сам тоже… Также уехал, раз она…

– Нет, – вновь твердо повторил Белов. – Он не с ней, это точно.

– Да нет, я говорю, может, и он куда-то смылся, если и в общаге не появляется, и на занятия не ходит.

– Давно не ходит?

– Могу точно узнать.

– Узнай, пожалуйста.

Стас опять метнулся к своей «группе поддержки». Они пошептались, пошуршали пакетами, проверили свои мобильники.

Стас подошел и назвал приблизительную дату, после которой Генка никому больше не звонил и нигде не появлялся – ни в общаге, ни в институте. Выходит…

Выходит, все контакты он оборвал за день до того, как погибла Марина. Значит, все же это он?!

– Где он живет, не знаем, это стопудово. – Цыплячий кулачок парня прижался к впалой груди. – Знаем, что работать он пытался, это где-то в центре.

– Он сначала дворником попробовал работать, – снова прорезал тишину фойе звонкий девичий голосок. – Потом тетя устроила его в какую-то фирму чудную.

– Какую? – Белову надоело слушать этот бестелесный голос, и он двинулся к студенческой группе.

Девушка была премиленькой. Беленькой, с розовыми щечками и алым ротиком, живыми голубыми глазками, красивым рядом белоснежных зубов. Куколка, сразу определил ей название Белов. Наверняка влюблена в Шишкина Гену. Безответно влюблена. Вот и назвала красавицу Марину тетей. Ее-то красоте еще только предстояло заматереть. Сумеет ли она, как Маринка, к своей миловидной внешности добавить лоска, отполировать манеры, отлакировать их шармом? Или профукает, спустит под каблук житейских мытарств всю свою привлекательность?

Еще вопрос, еще вопрос…

– Какую работу нашла ему Марина? – повторил Белов, вдоволь насмотревшись на ее голубые глаза.