Цвет мести

Он попробовал восемь различных ключей, прежде чем один подошёл, и открыл дверь на самый яркий свет из всех, что он видел в жизни. Свет был повсюду, такой яркий, что слепил глаза; такой яркий, что от него было больно. Полуденное солнце светило в дверной проём и весь свой гнев направляло на единственный оставшийся глаз Бетрима. Он обнаружил, что щурится, обеими руками прикрывая глаза от солнца. Потом он вспомнил, что у него остался лишь один глаз, и убрал левую руку. Не было смысла прикрывать пустую глазницу, это лишь выставляло его дураком.

Глаза немного привыкли к свету, и Бетрим вытаращился за дверь, словно мышь из норы, испуганная тем, что может там обнаружить. И то, что он обнаружил, действительно его напугало. Перед ним располагался пыльный дворик, залитый ярким солнечным светом, и зданий там было больше, чем Бетрим мог сосчитать, то есть больше двадцати. Люди ходили туда-сюда, все казались занятыми, и больше половины носили плащи арбитров.

– Так и знал, блядь. Меня заперли прям посреди Инквизиции, – сказал Чёрный Шип себе под нос, и не ждал ответа.

Он глянул направо и увидел чёрную башню Инквизиции, вздымавшуюся в небеса, словно в попытке закрыть солнце. Зазубренные, чёрные шипы выступали из башни под странными углами. Это напомнило ему сверхъестественную тень, которую он видел в Хостграде. Сейчас казалось, что этому воспоминанию уже вечность. Танкуил одним приказом изгнал демона, но прежде тот уничтожил целый гарнизон солдат. А ещё закусил прежним боссом Шипа.

С некоторым усилием Бетрим принял бесстрастное выражение лица, которым славился, и шагнул из двери в слепящий свет.

На самом деле дверь была – одно название. Казалось, будто кто-то построил сарайку посреди внутреннего дворика. Пытаясь выглядеть по-деловому, насколько это было возможно, Бетрим повернулся, запер дверь, убрал ключи в карман и как можно плотнее затянул украденный плащ. Тот был сильно мал ему, но Бетрим надеялся, что его хватит, чтобы дурачить людей во дворике, пока он не сбежит.

Бетрим повернул налево и зашагал так быстро, как только позволяли трясущиеся ноги. Вдали он видел императорский дворец, вздымавшийся даже выше башни Инквизиции. Если идти в сторону дворца, то довольно скоро можно выйти к воротам, ведущим из города. Он никогда не переносил настолько раздражающих испытаний. До Бетрима дошло, что на нём нет обуви – у старого арбитра были маленькие ноги, его башмаки оказались слишком малы для Чёрного Шипа. В Диких Землях босой человек не вызвал бы удивления, но здесь, в Сарте, такой странности более чем достаточно, чтобы привлечь ненужное внимание.

Он шагал мимо групп арбитров, мимо наполненных арбитрами зданий, и даже мимо человека, который выглядел, как инквизитор. Но Бетрим продолжал идти. Если бы он верил в каких-нибудь Богов, то начал бы уже молиться, но Чёрный Шип давно разучился верить во что угодно, кроме себя и денег. Причём в последнее он верил лишь потому, что при наличии достаточного количества денег выбраться можно из любой затруднительной ситуации. Бетрим глянул на всех окружавших его праведных охотников на ведьм и вынужден был признать, что вряд ли существовала сумма, которой хватило бы, чтобы выбраться из этой ситуации.

Когда он добрался до главных ворот Инквизиции, один из стражников в безукоризненном белом мундире кивнул.

– Арбитр, – слегка прошепелявил толстогубый стражник.

Бетрим проворчал что-то в ответ, но шага не замедлил. На миг его сердце ёкнуло, и он подумал, что стражник перекроет выход, но тот отошёл в сторону и позволил Бетриму спокойно пройти. И Бетрим оказался за стенами Инквизиции, в городе солнца, в Сарте.

Он знал эту улицу – много раз здесь бывал. Налево располагался магазин, в котором они с Танкуилом спорили о деньгах. Теперь, после того, как всё обернулось, тот спор казался глупым. Справа стояла таверна, в которой Чёрный Шип начал драку, чтобы их не узнали. А ещё чуть дальше справа переулок вёл на улицу, на которой Бетрим сражался с Кессиком. Странная, болезненная мысль пришла ему в голову – если пойти на ту улицу, не найдётся ли там его глаз, весь высохший и съёжившийся на солнце от жары.

Фыркнув от своей глупости, Бетрим сплюнул на улицу. Несколько человек с отвращением посмотрели на него, отвернулись и поспешили прочь. Спустя мгновение Бетрим понял, что это из-за его арбитрского плаща. С наводящей ужас ухмылкой Бетрим зашагал вперёд – ну, по правде говоря, он понятия не имел, куда идёт, лишь бы подальше от Инквизиции.

Пару часов спустя Бетрим понял, что совершенно заблудился. Он сидел на берегу одного из сотен каналов, которые текли по Сарту. Солнце отражалось от чистой воды, посылая во все стороны прозрачные лучи пронзительного света. По правде говоря, ему приятно было просто снова видеть свет, пусть даже и лишь одним глазом.