Цвет мира — серый

— Сейчас неважно, сколько мне лет, потому что мы все-таки разговариваем не обо мне, — сказал Ланс. — Вернемся к нашим баранам, то есть к геополитической ситуации. Любому нормальному человеку понятно, что у Каринтии против Империи шансов никаких нет, и если бы это королевство было свободным на самом деле, а не только по названию, то самым выгодным для него было бы просто Империи сдаться. Это стоило бы королевству независимости, а королю — потери власти, но зато обошлось бы жителям малой кровью. И король, несомненно, так бы и сделал. Если бы он был королем не только по названию, но и по факту, и если бы Каринтия не лишилась своей независимости гораздо раньше.

Произнеся тираду, Ланс обвел свою аудиторию внимательным взглядом. Аудитория молчала и ждала продолжения.

— По факту же государством управляет Церковь Шести, — сказал Ланс, — которая известна тем, что не собирается просто так отдавать Империи и метра чужой земли, поливая каждый этот метр чужой же кровью. Их логика проста и понятна — чем больше сил Гаррис потратит на подходе к Брекчии, оплоту этой самой Церкви Шести, тем лучше.

— С военной точки зрения это вполне разумно, — подтвердил я. — Хотя вряд ли критично в нашем случае, потому что при любом раскладе больших потерь Гаррис здесь не понесет. Относительно всей его армии то бишь.

— Это да, — согласился Ланс. — Но формула-то несложная. Каждый имперский солдат, убитый чужими руками здесь, — это солдат, которого не придется убивать на территории Брекчии уже своими руками. И чем яростнее будет сопротивляться Каринтия, тем это выгоднее брекчианцам.

— Но какое отношение все это имеет к нам? — спросил Густав.

— Прямое, — сказал Ланс. Я уже начал понимать, что он имеет в виду. — Армия Каринтии не столь велика, и я думаю, что накануне вторжения ее постараются усилить любыми средствами. Потому в последнее время нас стали получше кормить, и потому на допросах больше никого не пытают, — голос Ланса возвысился до торжественного. — Джентльмены, мы с вами и есть первая линия обороны свободного королевства Каринтия. Точнее, станем ей в самое ближайшее время.

— Нас отправят на войну? — догадался Густав.

— Как пить дать, — Ланс весело ухмыльнулся. Улыбка получилась довольно хищной. — Кто-нибудь из вас когда-нибудь держал в руках оружие? Ну, я имею в виду какую-нибудь железяку побольше ножа или кинжала, которыми вы, ночные тати и уголовные элементы, должны владеть в совершенстве? Может, кто-то из вас и в армии служил?

Густав покачал головой, давая понять, что у него нет боевого опыта и отсутствует всякое желание этот опыт приобретать.

— А ты, юноша? — спросил Ланс. — Ты меч когда-нибудь держал в руках? Это такая фиговина, похожая на нож, только больше.

— Держал, — сказал я.

— Молодец. Значит, ты переживешь нашего конокрада на пару минут.

Самого Ланса подобные перспективы отнюдь не тяготили. Вчера он лежал в углу и изображал из себя покойника, а сегодня вдруг сделался весел и разговорчив. На браваду приговоренного к смерти его поведение совсем не походило.

Этот человек знал много такого, чего мы не знали. Возможно, он знал и что-то еще, о чем не счел нужным нам сообщить.

— Если я что-то понимаю в здешних методах ведения войны, а я понимаю, ибо все они в принципе одинаковы, первая линия обороны — это ад на земле, — заявил Ланс. — Она гибнет вся, целиком и полностью, независимо от исхода боя. Поэтому обычно в нее и пихают всякий сброд, вроде нас с вами. Сброд необученный и плохо вооруженный. Кавалерия или латный отряд проходят через такой строй, как нож сквозь масло, и единственное, что первая линия обороны может сделать, — это задержать продвижение вражеской армии на несколько минут, дав лучникам возможность лишний раз выстрелить и отойти на заранее подготовленные позиции, после чего ей остается только красиво умереть.

— Ты так говоришь, как будто тебя самого это не касается, — мрачно буркнул Густав.

— В меньшей степени, чем вас, — сказал Ланс. — У меня, видите ли, большой опыт неумирания во всяких войнах.

— Ты же говоришь, там будет ад на земле, — резонно заметил Густав. — И никому не удается выжить в таком аду.

— В каждом правиле есть исключения, — сказал Ланс. — Некоторым удается. Например, мне.

ГЛАВА 10

Ланс показался мне очень странным человеком, но у меня было неподходящее настроение, чтобы задумываться о чужих странностях. Собственных проблем хватало с головой.

Я уже почти пожалел, что не рассказал инквизитору правду о своем происхождении и причинах нашей схватки с подосланным Гаррисом убийцей, и решил, что если меня вызовут еще на один допрос, то молчать я не буду. Не думаю, что у инквизитора есть полномочия, чтобы решать участь принца, так что меня скорее всего отправили бы в Брекчию, где заседал совет кардиналов. А это помогло бы мне выиграть время, даже если впоследствии мной решат усилить первую линию обороны самой Брекчии.

Но допросов больше не было.