Цвет мира - серый

— Войны бывают разными, — сказал лорд Вонг. Вот уж поистине свежая мысль. — Тхай-Кай действительно долго воюет, но с тех пор, как у нас воцарились владыки Фанги, мы не ведем масштабных боевых действий на собственной территории. Иногда имеют место междоусобные стычки между разными кланами, когда одна маленькая профессиональная армия сражается с другой маленькой профессиональной армией, стараясь к минимуму свести ущерб для окружающих, ибо все понимают — им тут жить. Изредка мы предпринимаем военные экспедиции в южную часть континента, вытесняя с необходимой нам территории обитающие там племена варваров. Эти войны… Они практически не касаются местного населения, не наносят стране большого ущерба. И все станет по-другому, если в Тхай-Кай вторгнется Гаррис.

— Почему? — спросил я.

— Потому что никто не хочет полномасштабных боевых действий на своей земле, — сказал лорд Вонг. — Когда войско захватчика проходит по твоим землям с огнем и мечом, оставляя за собой выжженную землю и горы трупов… На восстановление разрушенного уходят десятки, иногда и сотни лет. Я думаю, что владыки Фанги постараются избежать такой войны. Ведь, помимо прочего, когда-то они давали клятву заботиться о своих подданных.

Интересно, а что входит в это «прочее», помимо которого они давали клятву? Фанги из уроков истории не очень походили на монархов, которых заботит судьба простых людей.

— Гаррис — великий человек, — продолжал лорд Вонг. — Возможно, он великий злодей или великий безумец. В любом случае владыки постараются с ним договориться. Они это умеют — договариваться.

— Как показывает история, владыки Фанги привыкли вести переговоры с позиции силы, — заметила сестра Ирэн. — Годится ли такой подход по отношению к Гаррису?

— Что вы знаете о силе? — спросил тхаец.

— Многое.

— Сила — это не только оружие, солдаты и магия, — сказал лорд Вонг. — Хотя всего перечисленного у нас достаточно. При прочих равных войну выигрывает самый терпеливый. А Гаррис не любит ждать. Он бросится на нас сломя голову и разобьется, как прибой разбивается о скалы.

— Но цунами иногда перехлестывает скалу, — сказал я.

— Однако вода всегда откатывается назад, а скала остается незыблемой, — сказал лорд Вонг. — Если Гаррис и его армия придут в Тхай-Кай, там они и останутся. Навсегда.

— В вас говорит патриот или вы на самом деле в этом уверены? — полюбопытствовал я.

— Мы ведем разговоры, далекие от тех, что приняты в дипломатических кругах, — улыбнулся лорд Вонг. — И тот факт, что я являюсь патриотом своей страны, никоим образом не мешает мне быть уверенным в произнесенных мной словах. Однако я предпочел бы сменить тему беседы. Эта кажется мне слишком мрачной для такого чудесного дня.

— Да, погода на редкость приятная. — сказал я. Прозвучало туповато, но я не умею вести светских бесед на отвлеченные и неинтересные мне темы. Учителя долго вдалбливали в мою голову список нейтральных тем, годных для обсуждения в любом обществе, но максимум, что я способен выдать, это два слова о погоде.

— Дивные деньки, — съехидничал лорд Вонг. — Извините, но я вынужден вас покинуть. Мне нужно переодеться к обеду или что-то вроде того.

Тхаец ушел. Наверное, он тоже не любит беседовать о погоде.

Мы с сестрой Ирэн наконец-то остались наедине. А значит, могли перейти на «ты».

— Тебя что-то тревожит, Джей?

— Мне все чаще напоминают, что мой отец скоро умрет.

— Мы все когда-нибудь умрем, — даже такая банальность в ее устах казалась мне перлом мудрости. Тем не менее я раздраженно передернул плечами.

— Я понимаю, что мы все умрем, — сказал я. Я знаю, что мой отец смертен, догадываюсь, что смертен и я сам, но… Смерть отца — это для меня не просто смерть. Я не хочу быть королем. Я не умею.

— Это несложно. Как, по-твоему, кто сейчас управляет страной?

— Отец.

— Де-юро, — подтвердила сестра Ирэн. — А де-факто?

— Герцог Марсбери, первый советник.

— Когда твой отец умрет, герцог по-прежнему останется первым советником. Твоим первым советником. Он поможет тебе, подскажет, что и как. А потом ты научишься выполнять эту работу самостоятельно. Со временем. Именно так обычно и происходит.

— Работу, — буркнул я.

— Управлять страной — это работа.

— Как правило, нормальные люди вольны сами выбирать сферу деятельности.

— Далеко не всегда.

— Но ты же стала жрицей по собственному желанию, — сказал я.

— Может быть. Если не принимать во внимание волю богини.

Сестра Ирэн мне нравится. Даже больше, чем просто нравится. Но се религию я не понимаю.

Она является жрицей непонятной богини, имя которой нельзя произносить в присутствии непосвященных. Поскольку посвященных, кроме самой сестры Ирэн, при дворе Тирена нет, имя это остается для меня загадкой.

Богиня сестры Ирэн является покровительницей любви, мудрости и еще какой-то непонятной штуки, о которой я стараюсь даже не задумываться. А циничные представители старшего поколения ехидно сообщают мне о том, что покровительствовать одновременно мудрости и любви невозможно, так как одно непременно исключает другое. Вроде того, что все влюбленные глупы, а все мудрые уже не умеют любить.