Цвет моих крыльев

Ну и что, что этот мелкий пакостник себя злодеем не считает. Это не мешает ему совершать типично злодейские ошибки – рассказывать потенциальным жертвам всю подноготную своих поступков. Оно, конечно, понятно – поболтать-то хочется. Но головой работать тоже иногда надо. А он нас, похоже, за стоящих противников вообще не считает. Так уверен в своих силах? А ведь на турнире я его обошла. Знать бы еще, каким образом.

– Я подумал… – Желание высказаться, похоже, все-таки победило здравый смысл. – Я подумал, что если будут искать, кому выгодна смерть Кардинн, то подумают именно на Вильду. Я ведь ее в это время уже сюда перетащил. То есть все решили бы, что она пропала потому, что сбежала. А сбежала потому, что убила. А я не мог допустить, чтобы на нее пали хоть какие-то подозрения. Вот и решил устроить все так, будто она тоже жертва.

– Гениально, – покачал головой Кьяло.

– Что, серьезно? – просветлел лицом Лавянки.

– Нет, это он так шутит, – разочаровал мальчишку Флай. – А та девчонка, которая вены перерезала, что, тоже слишком красивая была?

– Нет. То есть да, но не настолько. Она просто дурой была. Она сказала, что Вильда повесилась потому, что с такой рожей жить невозможно. А турнир я выиграл потому, что заплатил. И на самом деле я ничего не могу, только выделываюсь. Но я совсем не выделываюсь, я на самом деле такой. И нечего про меня всякие глупости говорить, вот!

Вот так! Он людей убивает не потому, что выделывается, а потому, что он такой.

Нет, я, конечно, тоже не ангел… Но вот такого я просто физически не могу переварить. Убить живое существо из-за каких-то глупых слов… или из-за внешности. Да еще и так спокойно об этом говорить. При этом списывать все на отсутствие силы воли… Нет, он действительно псих. Причем опасный псих. Буйный. Самого б его со стены да на камушки…

Наверное, все эти размышления сразу же отразились на моем лице. Крупно и разборчиво. Потому что Рисса внезапно подошла и положила руку мне на плечо:

– Успокойся. Не надо злиться. А то сама будешь как он.

– Я не злюсь, – буркнула я, рывком освобождаясь от непрошеных объятий. – Я просто не понимаю.

– Нет, злишься. А на него нельзя злиться. Он по-другому не умеет. Он действительно такой.

– Какой? Рис, ладно, я не понимаю! Тогда объясни! Кто он, черт возьми?

Кажется, эмоции наконец-то нашли выход. Мавка, конечно, ни в чем не провинилась и вообще вела себя в этот раз исключительно достойно, но кричала я все равно на нее. Мне было искренне стыдно, но остановиться я уже не могла.

– И какого черта ему можно то, что для всех остальных считается преступлением? Почему именно ему? Особенный? Чем? Тем, что вставил в глаза красные лампочки и теперь радует всех разноцветным зрением? Я тоже так могу, если с иллюзиями потренируюсь!

– Марго…

– Ну что Марго? Я уже восемнадцать лет Марго, а толку-то? – Я рассерженно сбросила с плеча чью-то горячую ладонь. Вот ведь взяли привычку меня лапать по поводу и без.

– Марго, – повторил мальчишка грустно, – извини, пожалуйста. Я не хотел никого убивать. Правда, не хотел. Я только мечтал Вильде понравиться. Честно. Я не думал, что так получится. Я просто не привык, когда мне отказывают, вот и все.

– А к чему ты привык? – Злость понемногу отступала. Кажется, я тоже погорячилась, причем в самом прямом смысле – пальцы сводило от нерастраченного жара. Нет, никаких пульсаров сейчас! – Кто ты, Фаньё?

– Ну, во-первых, я не Фаньё. Я это имя сам себе выбрал. А на самом деле меня зовут Лавянки Ямаити, и… Ой! – Мальчишка вдруг вздрогнул и поспешно зажал себе руками рот, будто сказал нечто недозволенное. И в тот же момент под потолком что-то громыхнуло.

По глазам резануло светом, а по ногам ударило чем-то тяжелым. Не удержавшись я грохнулась на пол. И только тогда услышала могучий бас:

– Так вот где тебя носит, Лавянки Ямаити!

Зрение после вспышки восстанавливалось медленно. Перед глазами плавали разноцветные пятна, и тот осколок реальности, который удалось разглядеть, я поначалу приняла за глюк. Проморгавшись, снова попыталась осмотреться… и тогда уже окончательно замерла с открытым ртом.

Потому что посреди комнаты, скукожившись и поджав хвост, сидел дракон. Самый настоящий: ярко-алый, чешуйчатый и пышущий жаром. Примерно трехметровый. А еще – говорящий.

– Не ушиблась, малявка? – пророкотало создание.

– Н-нет, спасибо… – Запоздало пришло понимание, что это он хлестнул меня хвостом по ногам, оттого и упала. – Здравствуйте.

– И тебе здоровья. Что этот паршивец тут натворил?

– Лавянки? – зачем-то уточнила я, хотя прекрасно понимала, что других паршивцев тут не водится.

– Ну да, он.

Я задумалась. С одной стороны, перспектива обвинить мальчишку во всех грехах выглядела весьма соблазнительно. С другой же – вываливать на дракона (Дракона! Живого! Настоящего!) кучу грязного белья…

– Да ничего особенного. Так, по мелочи кое-что…

– Ох, что-то не верится мне в эти мелочи. – Реликтовое животное шумно вздохнуло, из ноздрей вырвались язычки пламени. – Что-то ты недоговариваешь. Боишься меня, что ли?