Цвет надежды

Отца Люциус считал именно настоящим мужчиной. Эдвин легко принимал решения за всех окружающих и требовал безоговорочного выполнения его воли. Никто не смел ему перечить, потому что в противном случае следовало немедленное и суровое наказание. Что такое непростительное заклятие круцио, Люциус испытал на своей шкуре в восемь лет. Тогда он вызвал гнев отца тем, что, погнавшись за щенком, испачкал новый парадный камзол, надетый специально для важного приема. Тот день мальчик запомнил на всю жизнь: боль, которая, казалось, разрывала все клеточки, плавила все кости. Но что удивительно, он не винил отца. Он принял то, что заслужил. Больше всего тогда он испугался разочарования в глазах Эдвина.

С тех пор самым большим кошмаром Люциуса стала сама мысль о том, что он может разочаровать отца, вновь увидеть в его глазах тень раздражения. Поэтому, начиная с восемь лет, все существо Люциуса Малфоя жило одной мыслью — угодить отцу. Похвала следовала редко. Эдвин был скуп на проявление эмоций. Даже ярость его была утонченно-изящной. Часто, пытаясь предвосхитить мысль отца, Люциус делал не то, чего от него ожидали. За этим следовало наказание: раздражение в серых глазах и тихое спокойное: «Круцио». Люциус ненавидел боль, за всю свою жизнь он так и не научился ее терпеть, что, кажется, злило отца еще больше.

Поэтому, входя сегодня в библиотеку, Малфой-младший понимал, что наказания не избежать, и все же осмелился навлечь на себя гнев отца, оттягивая свое появление здесь. У Люциуса была для этого очень веская причина. Дело в том, что три дня назад Люциус Эдгар Малфой встретил свой семнадцатый день рождения. Вступление в этот возраст для мужчины из рода Малфоев считалось особым шагом. В этот день подросток приобретал совсем иной статус, переходя из ранга юного отпрыска в ранг взрослого мужчины. Начиная с этого дня, юноша вступал в наследование частью родовых земель и некоторой суммой денег, ничтожной, впрочем, по сравнению с остальным состоянием, но достаточной для того, чтобы вызвать глубокий обморок сверстников, узнай они об этой причуде старинного рода. Все, казалось бы, радужно и безоблачно: неограниченные траты, свобода и все прелести молодости, которые теперь по карману. Но приложением ко взрослой жизни являлось одно обязательное обстоятельство. В семнадцать лет наследник фамилии и титулов должен быть помолвлен. И, несмотря на свободу выбора во всех других вопросах: что одевать, с кем общаться, как проводить свободное время вне дома, избранницу должен был объявить отец. Самое страшное: для Люциуса стала откровением фраза отца, сказанная однажды. У Эдвина было много любовниц: изысканных, красивых, блестяще воспитанных. И Люциус как-то осмелился спросить:

— Почему ты не заменил Присциллу на одну из этих удивительных женщин?

В том, что они удивительные, мальчик не сомневался — ведь Эдвин сам их выбирал. На что получил ответ, потрясший его до глубины души.

«— Малфои не разводятся. Это правило.

Это было сказано так просто и спокойно…»

Фраза прочно засела в голове мальчика. Поэтому он боялся этого дня и одновременно ждал его. А вдруг сбудется самая сокровенная мечта? Ведь будущая миссис Малфой должна быть из уважаемого рода и обладать необыкновенной красотой. Такой была Присцилла, его мать. Светло-рыжие волосы, тонкие черты лица и непроницаемый взгляд, когда-то, возможно, живых и веселых, а теперь безжизненных и усталых глаз. Люциус не унаследовал ничего из внешности матери. Ему достались удивительно светлые волосы и серые глаза Эдвина Малфоя. А яркая и живая красота Присциллы перешла к Марисе — младшей сестре Люциуса. За исключением, пожалуй, цвета глаз. Они были не голубые, а серые, как у отца. Вспомнив сестру, Люциус даже на минутку отвлекся от того, что его сейчас ожидало.

Мариса была необычным созданием. Время еще не лишило ее блеска глаз и радости жизни. До совершеннолетия еще далеко, и ей не нужно было заботиться о том, в какую семью отправит ее злой рок по имени Эдвин Малфой. В Марисе было все, чего не было в самом Люциусе. Не проходило дня, чтобы он не думал о младшей сестре, потому что не было на земле человека, которого бы Люциус так … ненавидел. До сих пор в памяти был тот день, когда он, шестилетний мальчишка, ревел от страха в своей комнате, узнав, что Присцилла ждет ребенка. Ведь это означало, что у отца может появиться новая надежда и опора. А вдруг он отвернется от старшего сына?!

Эти несколько месяцев стали кошмаром для бедного мальчика. Отец редко в те дни бывал дома, и Люциусу казалось, что это — вина еще не родившегося ребенка, который отталкивает отца от него. Никого еще Люциус не ненавидел так, как этого, еще не появившегося на свет, младенца, да, пожалуй, Присциллы, ходившей по замку с мягкой улыбкой женщины, которой стало доступно таинство материнства. Сколько раз Люциус мечтал, чтобы она оступилась на широкой каменной лестнице…