Цвет надежды

Мерлин был благосклонен? Нет! Мерлин, видимо, не был обделен чувством юмора, и как раз сейчас это продемонстрировал. Откуда-то раздался непонятный звук, похожий на вздох, и Драко резко обернулся.

Не шарахнулся от неожиданности он только потому, что не поверил глазам. Ну скажите, как можно объяснить, почему в его комнате, за его кроватью сидит… Гермиона Грейнджер?! Миллион мыслей от оборотного зелья до галлюциногенных грибов, от которых он вчера отказался, но кто их знает, этих товарищей по команде — все же потом вместе ужинали…

И, тем не менее, ни один из вариантов не был даже отдаленно похож на абсурдную истину.

«Вот бы проснуться», — мелькнуло в измученном мозгу, прежде чем завертелась эта сумасшедшая история.

История, начавшаяся в предпоследний день летних каникул.

Глава 45. У последней черты

Последним Рубиконом Черта невозвращенья.

Здесь в отблесках заката расплавятся мосты.

Последний шанс прощанья и, может быть, прощенья.

Последний шаг в реальность из несбывшейся мечты.

Любой, сюда пришедший, перед Чертою равен:

Старик, исполнен мудрости, и взбалмошный юнец,

Гордец, что твердою рукой огромным миром правил,

Бродяга, горькой бедности примеривший венец.

Сюда идет мечтатель, непреклонно веря в чудо,

И воин, что давно от веры в лучшее отвык.

Здесь беззащитна сила и почти всесильна мудрость,

Здесь шепот лучше слышится, чем самый громкий крик.

И здесь порой действительно вдруг происходит чудо:

Судьба на миг, споткнувшись, опускает плети рук,

И ворох ярких нитей, что вчера сплетались туго,

Подхваченный мгновением, рассыплется вокруг.

И кто-то, может, в броской и цветастой паутине

Заметит свой родной, знакомый с детства цвет

И подхватить успеет, небрежно прочь откинув

Все то, что с ним узором сплеталось много лет.

А кто-то вдруг, напротив, порвет чужую пряжу

Случайным нервным жестом иль верною рукой.

Итог. Черта прощания… За ней уже не скажут,

Что будто он неправдой получает жребий свой.

А кто-то вдруг иной в слепом шальном порыве

Подхватит чью-то нить, что знает лишь по снам.

Сберечь ее! Спасти! При этом не увидев,

Что собственная пряжа легла к чужим ногам.

И в этом ярком танце безумных откровений

Жизнь четко разделилась навеки пополам

Цветной Чертой прощания и, может быть, прощения,

Усмешками героев, не поверивших словам.

История, начавшаяся в предпоследний день летних каникул.

История, изменившая все, перевернувшая мир с ног на голову. Разве может она прерваться вот так… недосказанно?

Перед тем как уснуть под действием зелья, приняв неимоверно важное, пожалуй, самое важное решение в жизни, Гермиона в полудреме вспоминала рассказ бабушки. Когда-то он поразил девушку до глубины души.

Однажды, отдыхая в доме родителей и слушая урчание кота, Гермиона попросила рассказать что-нибудь необычное. Бабушку никогда не приходилось долго упрашивать. На морщинистом лице появилась улыбка. В такие минуты она словно становилась моложе.

— В Кракове есть две башни. Много лет назад их строили два брата. Они беспечно соревновались, чья башня будет выше. Старший строил споро — вскоре его башня возвышалась над городом. Он считал, что ничто не сможет с ней сравниться. Увенчал ее красивым шпилем и уехал на время в другой город, а когда вернулся, увидел, что младший брат достроил свою едва до половины, но даже сейчас было видно, что его башня будет выше и мощнее. И…

— Старший убил младшего? — ахнула маленькая Гермиона.

— Да, — кивнула бабушка. — Заколол кинжалом. Не знаю уж — из зависти или просто помутился рассудком… Так один из братьев погиб, и его башня осталась недостроенной. Позже ее закончили, но башни так и остались разной высоты. Только я хотела рассказать не об этом. С ними связана еще одна легенда. На башне старшего из братьев, той, что повыше, всегда стоял стражник, предупреждавший горожан о пожаре или нападении врага. Однажды он увидел на подходе к городу монгольское войско и начал трубить тревогу. Пронзительную и тревожную мелодию. Стрела врага пронзила стражника, не позволив закончить. Он погиб, но защитники города все же сумели подготовиться к нападению и выстояли. Стражник исполнил свой долг. В память об этом каждый час на башне трубит трубач. Четыре раза. На четыре стороны света. Сейчас это лишь сигнал точного времени… Но мелодия звучит та же, и прерывается она на середине, на самой высокой ноте. Говорят, будто именно на этой ноте стрела остановила стражника, — бабушка на миг замолчала, глядя в пламя камина. — Я приходила на площадь не один раз, и все сильнее мне хотелось услышать окончание мелодии. Мысленно я обращалась к меткому лучнику из прошлого: «Подожди, опусти лук, позволь ему закончить». Если бы время можно было повернуть вспять…

Тогда Гермиона, как завороженная, смотрела на задумчивое лицо бабушки.

«Если бы время можно было повернуть вспять…»