Цвет надежды

Гермиона повернула в сторону гостиной. Наверное, праздничный обед закончился. Значит, там будут любопытные взгляды. Девушка вздохнула. Все равно придется когда-нибудь туда входить. И рассказывать. Рассказывать свой страшный сон.

В гостиной сидела лишь Джинни. Видимо, она не пошла на праздничный обед, или же просто быстро вернулась. Джинни сидела в кресле, в котором обычно располагался Гарри, и листала какой-то журнал, закинув ногу на ногу. Она была одна в праздничный день. Гермиона почувствовал смесь досады и благодарности. Девушка явно ждала ее.

Младшая Уизли взглянула на Гермиону мельком, потом вновь вернулась к журналу, но тут же взгляд метнулся обратно, и Джинни прижала ладонь к губам. В голубых глазах появился испуг.

Гермиона молча покачала головой, давая понять, что разговаривать сейчас просто не может. Она направилась в свою комнату. Не хотелось быть одной, но слушать советы или выворачивать душу наизнанку хотелось еще меньше.

Джинни молча пошла следом.

В комнате царил порядок. Везде, за исключением стола, на котором пергамент был разбросан и смят.

Гермиона села на кровать. Джинни опустилась рядом.

— Хочешь чего-нибудь?

Гермиона повернулась к девушке. Почему она всегда считала, что их с Джинни не связывает дружба? Из-за осадка, оставляемого ревностью сестренки Рона насчет Гарри? Но ведь в моменты, когда Гермионе была нужна помощь, рядом оказывалась именно эта девочка. Именно она порой умела смолчать в самый подходящий момент. Гермиона улыбнулась.

— Спасибо тебе, Джин. Ты… здорово, что ты есть.

Джинни улыбнулась в ответ, хотя взгляд по-прежнему был выжидающий.

Гермиона произнесла:

— Он вчера ушел, — она взмахнула рукой, пытаясь что-то сказать. — Я… соврала ему летом. Думала, что это неважно, что все равно так далеко у нас не зайдет. К тому же он… он… В общем, помолвлен. Почти. А я вчера случайно проговорилась, и он ушел. Знаешь, самое страшное то, что он поверил мне тогда, когда я врала, и не поверил теперь, когда я говорила правду. Смешно.

Джинни смотрела на Гермиону и не узнавала. Рассудительная, строго следующая правилам и нормам? И больше всего удивляло не то, что Гермиона могла обманывать или встречаться с помолвленным человеком. Нет. Все — люди. Все совершают ошибки. Удивляло то, насколько для нее это важно. Джинни никогда бы не могла подумать, что прагматичная Гермиона может походить на бледную тень самой себя из-за… любви.

— Может, тебе стоит с ним поговорить? — осторожно произнесла Джинни.

Гермиона усмехнулась.

— Я попробовала.

— И?

— Он вежливо выслушал и ушел. Снова.

— А что сказал?

— Ничего.

— Вообще ничего?

— Ни слова, Джин! Ни одного.

— Странный он. Даже не упрекал?

— Молчал. Просто молчал. Наверняка знал, что это — хуже всего.

— Знаешь, мне, конечно, сложно что-либо говорить, я его не знаю, но попробуй подождать. Он должен остыть. Не может же он еще полгода молчать. А глядишь, остынет, и голова заработает. Вряд ли так уж страшен был твой обман.

— Страшен.

— Гермиона, я знаю тебя много лет. Ты не можешь поступать плохо. Просто не умеешь. Так что переставай грустить, приводи себя в порядок и пошли веселиться. Глядишь, встретим его, а он уже в настроении слушать или говорить.

Джинни улыбнулась. Гермиона покачала головой. Все-то у Джинни легко. А может, она права?

— Хорошо. Только у меня к тебе просьба будет. Можешь взять у Гарри Карту Мародеров? Мне она нужна, а объяснить я им пока ничего не могу. Рон уже утром брал ее для меня, что-то соврал насчет своей Аманды. Теперь, чувствую, не успокоится, пока всю правду из меня не вытрясет.

Внезапно Джинни улыбнулась.

— Я же говорю, жизнь налаживается. Карта у меня. Когда ребята шли на праздничный обед, Рон попросил меня подержать ее у себя, потому что в спальню ему было лень идти, а показывать Аманде… сама понимаешь.

Джинни вихрем выбежала из комнаты и через минуту вернулась со старым пергаментом в руке. Пока Гермиона, не знавшая, как ее благодарить, листала пожелтевшие страницы, Джинни прохаживалась по комнате, с преувеличенным интересом рассматривая предметы, которые видела до этого не один десяток раз.

Гермиона сидела на кровати и напряженно всматривалась в старые листы пергамента, выискивая одно единственное имя. И не находила. Никогда еще территория Хогвартса не казалась ей такой неправдоподобно огромной. Страница за страницей, разворот за разворотом. Замок, озеро, квиддичное поле. За эти тридцать минут она узнала о территории школы больше, чем за последние шесть с лишним лет. До рези в глазах она всматривалась в движущиеся точки, вчитывалась в знакомые и малознакомые имена. Пока истина не стала очевидной.

Гермиона Грейнджер вскочила с кровати и бросилась к выходу. Мимо недоуменно глядевшей на нее Джинни, вниз, в гостиную, мимо Гарри и Кэти, обнимавшихся на диване. Сквозь дверной проем. Не слыша окриков, не разбирая дороги.

Джинни Уизли закрыла Карту Мародеров и положила ее на письменный стол. Устало потерла висок и спустилась в гостиную в глубокой задумчивости.