Цвет надежды

Драко Малфой некоторое время смотрел на Гарри Поттера, молча теребя край одеяла. По его лицу гриффиндорец не мог понять, о чем тот думает. А если смог бы, очень бы удивился. Драко думал о… Гермионе Грейнджер. О том, что у нее хватило мужества признаться друзьям. Что это? Безрассудство, отчаяние, усталость? Или же такая безграничная, непонятная ему вера в дружбу? В то, что поймут всегда. Безоговорочно. Но… так же не бывает.

— Поттер, как ты отнесся к словам… Гермионы?

Гарри моргнул — так необычно было слышать имя подруги из уст слизеринца. Некоторое время молчал, потом проглотил комок, ставший в горле, и выдавил:

— Малфой, я пришел поговорить о другом.

— И все же…

— Я не собираюсь обсуждать Гермиону с тобой. Я не верю в твою искренность ни на минуту. Если бы я чуть хуже знал тебя, подумал бы, что ты использовал магию.

— Что же мешает тебе так думать?

— Не знаю, — неохотно откликнулся Гарри. — Ты никогда не стеснялся в выборе средств, когда дело касалось меня. Но… здесь почему-то не знаю. Хотя я не могу понять Гермиону. Если бы это была не она, я бы…

Юноша посмотрел на пестрый букет у кровати. Ощущение нереальности происходящего было почти осязаемым. Кажется, щелкни пальцами, как это делал Добби, колдуя, и все исчезнет. Гарри окажется где-нибудь в другом месте. Например, в Норе. Они с Роном будут играть в шахматы, Гермиона будет читать книжку, а Джинни — играть с Живоглотом у камина. И не будет этого дня. И чертова Малфоя не будет.

— Малфой! Я не знаю, чем все это закончится, но если по твоей вине она проронит хоть одну слезинку… — глухо начал Гарри и замолчал.

И Драко Малфой впервые не съязвил. Если бы здесь был друг, Драко непременно объяснил бы, что все кончено, и эта нелепая история, так похожая на маггловскую сказку, не получит продолжения. Словно книгу отложили, так и не дочитав. Или же в ней оказались вырваны последние страницы. Скорее последнее, потому что к недочитанной книге можно вернуться, а здесь — нет.

— Поттер… — неловко начал он, не зная, как продолжить.

— Ладно, закрыли тему. Тебе не удастся увести меня от вопроса.

Гриффиндорец щелкнул пальцами. Несколько секунд подождал и усмехнулся. Драко не понял маневра. Впрочем, сильно печалиться не стал — Поттер всегда был со странностями.

— Поттер, я не знаю, что тебе ответить.

— Вот как?

— И не потому, что не хочу, а потому что сам не понимаю. Знаю лишь, что на меня наложено какое-то заклятие. Мать я пока об этом не спрашивал. А… мой отец уже ничего не может рассказать.

Драко замолчал. Гарри некоторое время изучал врага, и наконец сказал:

— Я сожалею о твоем отце.

Сказал тихо, словно нехотя, но искренне, потому что человек, слишком хорошо знающий, что такое сиротство, никогда не пожелает подобного даже врагу.

— Черта с два, — так же неохотно откликнулся Малфой. — Ты же ненавидишь, Поттер. Как ты можешь сожалеть?

— Вот такой я странный, — усмехнулся Гарри.

— Ладно. Закрыли тему.

Некоторое время оба молчали. Гарри размышлял о том, почему стул для посетителей такой неудобный и отчего в лазарете так холодно, а Драко о том, что чертов Поттер может испортить даже рождественский день уже одним своим присутствием. И еще… дать шанс что-то узнать.

— Слушай, Поттер, раз уж в тебе проснулось такое трогательное желание меня проведать, ответь на один вопрос. Всегда хотел его тебе задать, да все как-то беседа не клеилась.

Гарри хмыкнул.

— И что за вопрос?

— Когда мы были на четвертом курсе, Волдеморт вернулся. Помнишь?

— Еще бы, — Гарри еле удержался от желания передернуть плечами.

— Тебе еще тогда все не верили. Хотя не так. Верили-то все. Только большинству было выгоднее записать тебя в придурки, чем снова с этим сталкиваться.

Гарри с удивлением смотрел в бледное лицо своего врага. Малфой верил? Верил ему? А слизеринец тем временем продолжал:

— И тогда-то вторая часть нашего общества во главе с любимым нами директором, — в тоне Малфоя послышались язвительные нотки, — стала утверждать, что ты сотрешь Лорда в порошок. Мол, один раз смог, сможет и второй.

— А вопрос-то в чем? — Гарри слегка устал слушать не самую любимую часть собственной биографии. К тому же в устах слизеринца она выглядела еще хуже.

— Внимание: вопрос, — голосом диктора из викторины «Волшебный вопросник» проговорил Драко. — Ты победишь Лорда?

Гарри усмехнулся:

— У меня сегодня как раз в распорядке дня значилось: проведать Малфоя, а потом заглянуть к Волдеморту на праздничный ужин.

— И убить его одним своим вниманием?

— Угадал. Для начала пришел на тебе потренироваться.

— А я все гадал, откуда столь трогательная забота обо мне. Спасибо, Поттер, — Драко отвесил шутливый поклон. — А теперь серьезно: ты веришь в то, что сможешь его победить?

Гарри от неожиданности едва не поперхнулся воздухом. Ну и вопросик! Он с удивлением оглядел слизеринца:

— Не поверю, что бы тебя так волновал этот вопрос.

— Это еще не сам вопрос. Это предыстория.

— Час от часу не легче.

— Ну так что?