Цвет неба

— Эта девушка будет танцевать только со мной, — жестко сказал я. Утратив к нему всякий интерес, осторожно, со всей нежностью, на которую только способен взял ее ладонь и, коснувшись губами маленьких пальчиков, прошептал. — Верно, моя госпожа?

Она смутилась, потупила взор и позволила увлечь себя к танцующим парам.

Вот, мы танцуем вновь. Кажется, что день нашей встречи был невообразимо давно, хоть прошло совсем немного времени. Дни растянулись, стали как недели моей жизни без нее. И сейчас мне хотелось, чтобы минуты нашего танца растянулись в вечность. Алексин смеялась, когда я выделывал разнообразные комичные па, совершенно не подходящие к музыке, и она подыгрывала мне. Я вел себя как дурак, что просто хотел видеть на губах дорогого человека улыбку.

И я исполнил свою давнюю мечту — эта улыбка принадлежала только мне и зажигалась ради меня.

Но мы не успели дотанцевать этот танец, краем глаза я заметил, как останавливаются пары, пропуская имперских стражников. Не было сомнений, к кому они направляются.

Я поклонился Алексин, шепнув:

— Извини, я ненадолго. Пока присядь за стол.

Она нахмурила брови и с долей непонимания и тревоги посмотрела на меня, потом на стражников, выглянув из-за моего плеча. Я улыбнулся, показывая, что все хорошо. Тревога не пропала, но она все же пошла к столам, оглядываясь. Дождался, пока она найдет свободное место и сядет, и только потом развернулся к замершим стражникам.

Дядя решил не тянуть, и объявить сейчас же о моем отречении, я был целиком и полностью «за». Чем раньше все закончится — тем будет лучше.

Он вышел вперед, я за ним, все присутствующие склонились в поклоне, даже те, кто сидел — привстали и выказали дань уважения Наместнику и наследнику трона.

— Дамы и господа, представители наивысшей аристократии, — его голос прокатывался по площадке гулким эхом. — Я собрал вас, как наиболее приближенных ко двору, чтобы сообщить важное известие, затрагивающее не только вас, но все государство. — Он замолчал и повернулся ко мне. Что ж…

— Я, Дмитрий Версе, кровный сын последнего императора, находясь в здравом уме, по собственной воле отрекаюсь от трона в пользу Наместника Гедрара Версе.

Толпа загудела. Люди поворачивались друг к другу, обсуждая услышанное. У некоторых был ошарашенный, у некоторых не верящий вид. Да что они, в самом деле? Можно подумать, им сообщили нечто невероятное и не имеющее право на существование.

Дядя поднял руку, успокаивая это безобразие.

— Да, это так — сегодня наследник написал отречение в пользу меня по закону «О отказе наследования», принятому третьим императором. — Он подозвал к себе слугу, который подал написанный мною плотный лист, взял его и продемонстрировал всем присутствующим. — Вот его письменное отречение, прошу удостовериться советникам.

Седой, благообразный мужчина вышел из толпы и, поклонившись, взял лист. Я знаю его — этот советник служил еще последнему императору, моему «отцу». Он отнес его остальным советникам, и когда они прочитали, вернул обратно, повернулся к присутствующим.

— Все верно, — сказал он зычным, не смотрю на свой возраст голосом, и вернулся на свое место.

Меня продолжали рассматривать, как какой-то экспонат в музее. Никогда мне не нравились такие взгляды.

— Наследник Дмитрий Версе, по его желанию, покидает замок Края Паланкаров. Его потомки не будут иметь право наследования, но продолжают быть членами императорской семьи. С завтрашнего для у него отнимаются все регалии и снимаются все статусы, кроме принадлежности к наивысшей аристократии, но без права проживать в Крае. На этом все, прошу, продолжайте пиршество.

В сопровождении стражников, он покинул площадку, но остановился в тени деревьев, бросив на меня взгляд. Я подошел к нему.

— Я могу быть свободен? — Задал я наиболее важный для меня вопрос.

— Конечно же, — он чуть наклонил голову, — Посланный слуга скоро принесет деньги и купчую на особняк близ второй столицы.

Я скривился.

— Мне не нужны подачки.

— Я делаю это не ради тебя, сам должен понимать, что ты должен быть на виду какое-то время, чтобы народ не подумал, что я заставил тебя подписать отречение, а потом убрал как ненужную пешку. Еще раз повторяю, мне не нужно восстание. Поживи там с месяц, а потом катись на все четыре стороны. — Раздраженно сказал он. Я кивнул, признавая его правоту. Дом так дом, деньги оставлю там, все равно они мне вряд ли пригодятся. — Раз все решено, тогда прощай. Надеюсь, что мы больше никогда не встретимся.

— Я тоже на это надеюсь.

Провожая его удаляющуюся фигуру, я чувствовал, как в груди разрастается небывалая легкость, такая, что хотелось взлететь. Собственными руками откинул прочь все ненужное и сделал первый шаг по новому пути. Я подошел к девушке и увлек ее в танец, а потом, не сдержав эмоций, приподнял ее и раскружил в воздухе, рассмеявшись.

— Я свободен, Алексин, свободен!!

Она смотрела на меня с изумлением, но потом рассмеялась следом.

И мы танцевали, танцевали… Никогда танец не был настолько упоительным.