Цвет неба

Он молча протянул мне обратно одну из кружек и хлопнул по земле. Я осторожно взяла стакан и присела рядом, согнув колени и задрапировав их широким подолом. Вот же кошмар! Убежали, а моя одежда осталась там, во дворце! Мои любимые джинсы… кроссовки… Уныло подумала я, отхлебывая напиток. Чай оказался вкусным, с приятной кислинкой. Тепло разнеслось по желудку. Удовлетворенно вздохнув, откинулась спиною на шершавый, теплый ствол дерева. Поправила платье повыше, натягивая так, чтобы лопатки не резала кора. Хранителей не было видно, мы ведь сидели, так сказать, по обе стороны небольшого возвышения, на котором горел костер и стояли палатки.

Присутствие Демма волновало. И, главное, я не могла просто сидеть, я разглядывала его из-под полуопущенных ресниц. Он держал стакан левой рукой, с задумчивым лицом смотрел куда-то вдаль и прихлебывал чай. Я просто любовалась его плавными, ленивыми движениями, спокойным лицом. Тут, когда он поднес стакан ко рту, тоненькая струйка потекла из уголка губ к подбородку. Я, не особо осмысливая, что делаю, подняла руку и тыльной стороной ладони стерла ее. Демм повернул голову и как-то странно посмотрел на меня. Я смутилась и отвернулась.

Поставила уже опустевшую кружку между стопами, чтобы она грела их. Все-таки открытые сандалии — это издевательство, и опять задрапировала подолом. Утро было не такое уж теплое. Что-то меня совсем холодит… Вот же! Все платье виновато. Нет, я ничего не говорю — оно очень красиво, вот только не приспособлено для ежедневной, а особенно, утренней носке на лоне природы. Я повела плечами в приступе судороги и поежилась. Дрожь не переставала, наоборот, она продолжала бить все сильней, кажется, это не укрылось от Демма. Он зашуршал своей одеждой, стягивая жилет, а потом и рубашку, и с непроницаемым лицом подался ко мне, накинул ее на плечи, а сверху еще и жилет. Я проводила взглядом его голый торс и отвернулась, пока он не заметил, что я его разглядываю. Тонкая ткань хранила его тепло… Я завернулась поплотнее, зарывшись замерзшим носом в рубашку. Вот сейчас согреюсь… Наверное… Холод исходил откуда-то из костей и распространялся по телу, сводя на нет все тепло его рубашки. Да что же это такое?

Демм придвинулся ко мне и крепко обнял. Я просто утопала в его объятиях.

— Прости меня, — выдохнул он. — Все из-за меня.

— Почему ты извиняешься?

— Я все же забрал частичку твоей души. Я чудовище.

Значит, этот холод — последствия того, что он… Нет. Я помню, что чувствовала, когда поцеловала его. Он не забирал мою душу — я отдала ее.

— Она же итак принадлежит тебе. Ты не виноват, что мне этого захотелось. — Я прислонилась виском к его лбу и вздохнула.

Вот как это понимать? То я бегу и жутко смущаюсь, то спокойно могу говорить подобные вещи…

Тепло постепенно возвращалось в мое тело. Ну что он так разволновался? Все же приходит в норму.

— Я же предупреждал тебя… Почему ты меня не послушала? — Неожиданно заговорил Демм.

Я сразу поняла, что он имел в виду.

— Потому что для меня тогда не важно было потерять душу… — выдохнула я и взмолилась. — Демм, не задавай мне таких вопросов!

— Почему? — лукаво выдохнул он. Отстранился и требовательным взглядом впился в мои глаза. — Почему нельзя?

Его глаза притягивали, как магниты… Он сам был как большое магнит, словно настроенный для моего притяжения. Почему он не может догадаться, что я не могу говорить о таких вещах вслух?! Я заворошилась и вырвалась из кольца его рук. Он не удерживал меня. Я просто больше не могла быть настолько рядом с ним, сражаться со своими противоречиями. То говорю, то нет, то смею, то наоборот. Не могу больше.

Я сбежала по склону и подставила лицо теплым солнечным лучам.

Я так запуталась. После того поцелуя, минут моей небывалой смелости, я многое, очень многое переосмыслила. Но ничего так и не прояснилось, стало еще запутанней. Один раз попробовав, я хочу вновь прикоснуться к его горячим губам. И боюсь. Я ужасно смущаюсь. Когда он рядом, чего бы я ни хотела, я вряд ли это сделаю. Не найду сил. Просто трусливо, как сейчас, сбегу. А когда одна думаю обо всем спокойно… Вот что мне теперь делать?

Я услышала как он подходит.

«Похоже, теперь я смогу узнавать его по шагам», — усмехнулась про себя.

— Алексин, ты не убежишь, не дав ответы на мои вопросы!

Сердце пропустило удар. Я боялась обернуться, боялась увидеть его глаза, и отражение его чувств.

— А почему нет? — неожиданно смело ответила я, разглядывая траву у себя под ногами.

— Я больше не дам, — с уверенностью прозвучал его голос. — Ответь мне. — Я спиной чувствовала, как он подходит все ближе. Как у меня только находились силы, чтобы не бежать позорно прочь?

Ответить… Признаться? Да, именно так. Только вот как объяснить ему, что я чувствую? Это ведь так глупо. Глупо и по детски.