Цвет небес

Он спустился с крыльца и пошёл к воротам, затем развернулся и пошёл спиной вперед, махая мне на прощание, но споткнулся. Я тихо рассмеялась, и он засмеялся мне в ответ, пожал плечами, словно показывая, что ничего не мог поделать.

Не стану отрицать, что он мне сильно польстил. Внутри меня все словно светилось.

Отвернувшись от Питера, я вошла в дом, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней.

— Хорошо повеселилась? — спросила мама.

— Да.

Я ещё долго стояла у двери.

А затем внезапно почувствовала, будто меня смыло океанской волной. Я с трудом сглотнула, и не сказав ни слова родителям, начала подниматься по лестнице, напоминая себе, что меня больше не несут никакие волны. Это просто жизнь.

***

На следующий день в церкви во время проповеди мы с Питером постоянно переглядывались, пока я стояла за кафедрой проповедника с остальными хористами. Каждый раз, когда наши глаза встречались, мы обменивались молчаливыми улыбками, отчего моё сердце трепетало, но я собрала волю в кулак и старалась вести себя пристойно. Мы же, в конце концов, в церкви!

В следующий раз я посмотрела на Питера твердым угрожающим взглядом, потому что мы оба знали, что он не должен пялиться на меня так, словно желает поцеловать и на этом не останавливаться.

После обеда мы пошли купаться. На озере было полно народу, поэтому надежды на поцелуи тайком быстро улетучились, но по дороге домой знакомой тропинкой, по которой мы ходили тысячу раз, Питер взял меня за руку.

Мы почти не говорили, пробираясь сквозь лес. Прикосновение Питера выбило меня из колеи, как и приятное тепло, образовавшееся в наших сомкнутых ладонях. Когда он погладил костяшки моих пальцев, я почувствовала растущее возбуждение и поняла, что скоро все изменится.

И, конечно, на полпути домой Питер увел меня с тропинки в заросли можжевельника, где мы вновь предались греховным удовольствиям.

Глава 30

Когда начались летние каникулы, мы с Питером вернулись к той же работе, которой занимались прошлым летом. Питер снова работал на отца, а я продавала мороженое в «Лизни капельку» и добровольно помогала в приюте для животных. Я также стала больше заниматься благотворительной организацией при церкви, собиравшей пожертвования в пользу бедных.

Тем не менее в свободное время мы с Питером были неразлучны, как и в детстве, но сейчас по-другому. Мир казался нам новым и неизведанным, и каждый вечер мы прощались, целуясь на крыльце моего дома, и от этих поцелуев мои губы горели до самого времени отхода ко сну.

Вскоре мы целовались уже не только на крыльце, а делали это и в гостиной Питера, когда его родителей не было дома, на качелях, в кино, на папиной лодке и вообще везде, где могли хоть ненадолго остаться наедине.

Хотя я колебалась в отношении определенных изменений в наших отношениях, целоваться мне нравилось. Мне нравилось чувствовать губы Питера на своих, вкус его языка и то, как моё тело возбуждалось от его прикосновений. К концу лета я больше чувствовала себя женщиной, нежели девочкой, а Питер, казалось, возмужал.

 Мы начали последний учебный год парой, держались за руки на переменах и ходили на школьные танцы вместе. Теперь Питер стал мне не только лучшим другом, но и любовником, хотя не в полном смысле этого слова, поскольку я была намерена сохранить невинность до свадьбы.

Хотя это было сложно, ведь мне приходилось разочаровывать Питера. Мне не нравилось дразнить его, но я не могла отказаться и от его поцелуев, и иногда, на заднем сиденье отцовской машины или на озере с наступлением темноты, он хотел большего. Он постепенно заходил всё дальше и дальше, и часто я позволяла ему это делать, но только до определенного момента.

К счастью, Питер был джентльменом. Он всегда останавливался, когда я просила. Никогда не давил на меня, и за это я его любила. Я всегда буду его любить. Я знала: неважно, что случится в будущем и куда приведет нас судьба — Питер никогда не разочарует меня.

Он был воспитанным и добрым, с четкими убеждениями, которые порой пугали меня, поскольку я не была уверена, что являюсь такой же приземленной как он. Питер шел по жизни легко и знал, что ждет его впереди. Он точно знал, что будет делать и чего хочет: работать на целлюлозно-бумажном комбинате отца и со временем стать там управляющим. Когда-нибудь унаследовать предприятие. Жениться и обзавестись детьми. Никогда не уезжать из Мэна.

У меня же накопилось множество вопросов к жизни. Я часто задумывалась, ждет ли меня в будущем нечто непредсказуемое. Я мечтала о путешествиях, встречах с новыми людьми. Порой, лежа одна в постели, я желала полететь над освещенным луной морем и узнать, что находится там, за горизонтом.

У Питера подобных желаний не было, и иногда я беспокоилась, что однажды это отличие между нами заставит наши пути разойтись, а судьбы — стать совершенно разными.

Но это все случится только в будущем. Всегда есть уйма времени, прежде чем оно наконец наступит.

Цветы

Глава 31

— Я все равно сейчас понимаю не больше, чем когда только приехала, — сказала я матери, откидываясь на спинку стула.