Цвет небес

И я знала, что ему потребуется сказать это и Питеру.

— Потом он сказал, что ему жаль быть причиной, по которой ты со мной порвала, и ни он, ни в особенности ты не хотели причинить мне боль. Потом он сказал, что… — Питер заколебался. — Что собирается жениться на тебе.

Я оттолкнулась от стены и удивленно посмотрела на него:

— Он тебе это сказал?

— Да, и я захотел ему врезать. Если бы он не лежал под капельницей, то так бы я и сделал.

Я выдавила из себя улыбку, когда Питер склонил голову и виновато передернул плечами.

Он откашлялся и продолжил.

— Я понял, что именно это он и хотел мне сказать, когда попросил тебя выйти. Я ему сказал, что не удивлен, потому что всегда знал: ты любишь его больше, чем меня.

— Питер… — Я коснулась его плеча, но он поднял руку, показывая, что не хочет моей жалости.

— Я сказал Мэтту, что он должен хорошо к тебе относиться, и если он когда-нибудь причинит тебе боль, то пожалеет об этом. И он согласился.

— Питер… — снова сказала я.

— Нет, Кора. Не надо. Правда. Я хочу, чтобы ты была счастлива. И всё.

Я обняла его.

— Я тоже хочу, чтобы ты был счастлив. И знаю, что так и будет. Просто я не думаю, что я — та единственная.

— Это неправда, — прошептал он мне на ухо. — Я могу не быть твоим единственным, но ты всегда была единственной для меня и навсегда ею останешься.

Я закрыла глаза, чтобы сдержать слезы, и поцеловала его в щеку.

— Значит, только об этом вы говорили? — спросила я, когда мы направились обратно в зал ожидания.

— Нет, — ответил Питер. — Было кое-что ещё.

Я остановилась и взяла его за руку.

— Расскажи мне.

Он снова уставился в пол.

— Мэтт сказал, что если с ним что-то случится, если он не перенесет операцию, то он хочет, чтобы я позаботился о тебе. И вот я здесь. — Он посмотрел мне в глаза. — Я здесь, с тобой, Кора, что бы ни случилось. Но я хочу, чтобы ты знала: я действительно надеюсь, что с Мэттом всё будет в порядке.

Глава 48

Когда двери в операционную наконец открылись, я вся сжалась от страха.

Я быстро встала и следила за каждым шагом хирурга, преодолевающего долгий путь по коридору к нам. Он шел с опущенными глазами, и в тот миг я поняла, что у него нет для нас хороших новостей.

Вся кровь из тела прилила к моей голове. Казалось, я не могла дышать.

— Мне очень жаль, — сказал он. — Мы сделали все, что смогли…

Гордон склонил голову и заплакал, а Питер обнял меня и прошептал:

— Мне так жаль, Кора. Мне так жаль.

Жизнь

Глава 49

Софи

Я сидела за столом напротив матери и полностью понимала, что она тогда чувствовала. Я сама пережила это год назад в нью-йоркской больнице. В тот день произошел мой личный конец света. Та боль превышала любую, какую только может испытать человек.

— Мне жаль, мама. Я ничего об этом не знала. Почему ты не рассказывала мне?

— Потому что я твоя мать, и не могла так говорить о мужчине, который не был твоим отцом.

Я разглядывала маму в вечерних сумерках, и на меня внезапно снизошло чувство покоя.

— Потому что Мэтт и был моим настоящим отцом?

Мама вытащила из коробки салфетку и высморкалась.

— Да.

Мы долго сидели, не говоря ни слова, пока я ждала, что мама справится с вновь ожившим горем.

Я встала, прошла к буфету и осматривала полки, пока не нашла бутылку бренди. Налила нам обеим по рюмке и снова села.

— Значит, ты вышла замуж за папу, когда… — я замялась, — когда умер мой настоящий отец.

Она поднесла хрустальную рюмку к губам, поболтала янтарную жидкость и медленно пригубила.

— После операции, — пояснила она, — Питер постоянно находился рядом со мной. Он не вынуждал меня вернуться к нему, а просто успокаивал, подставлял дружеское плечо. Он знал, как я относилась к Мэтту. Мог не совсем понимать глубину моих чувств, но знал, насколько они искренны. Было нелегко, но после Рождества я вернулась в Уэллсли: намеревалась окончить год и получить диплом. Но когда в январе начались занятия, меня стало тошнить по утрам, и я сразу же поняла, что беременна.

Она сделала ещё один глоток и подняла на меня грустные глаза.

— На дворе были шестидесятые, — напомнила она. — Нравы были не те, что сейчас, и я училась в Уэллсли. Я не знала, что скажут учителя и родители. Я чувствовала себя сломленной и так скучала по Мэтту, что порой мне хотелось свернуться клубочком и умереть, — она помолчала. — В то же время меня переполняла радость, что я ношу его ребенка. Тебя. Ты была всем, что осталось мне от него, и собиралась сделать всё, что в моих силах, чтобы сохранить тебе жизнь.

Я нахмурилась.

— Всё, что в твоих силах… Папа вообще в курсе? Знал ли он, во что ввязывался? Что ты уже носила ребенка Мэтта? Меня?

Мне было тяжело понять это до конца.