Цвет ночи

Снова приблизившись ко мне вплотную, он покрыл рукой моё плечо и приобнял. Я вдруг ощутила тонкий, едва уловимый запах, который почему-то не замечала ранее. То, как пахло от него: лесом, скорее — свежей хвоей и дымом костров, которые он жёг на руинах усыпальницы. Хотя он успел вымыться и переодеться, кожа всё равно хранила следы того, где он побывал. Или от него всегда так пахло, а я просто не обращала внимания? Может, это следы того, не где он был, а кем был?

— Не хочешь поспать? — вопросил он.

— Как будто нет, — шепнула я.

— Тебе надо отдохнуть, — всё равно велел он.

— Я уже не знаю, в какой я реальности. Я почти ничего не чувствую, — призналась я.

— Потому что ты устала.

Я снова прислонила голову к его плечу, уткнувшись в его камзол лбом. И протяжно вздохнула.

— Что если это всё из-за меня, Ян?

Если бы я не спела с друзьями на берегу озера ту дурацкую песню, истинно являющуюся проклятием Яна, отобравшим на время его силу, то у него хватило бы времени и возможностей учуять волков раньше, успеть спасти Кристину, и меня саму. И даже, если бы повезло — всю мою оставшуюся семью. Мои родители были бы живы.

— Или из-за меня?

А он, подумала я, считал, что ему вовсе не стоило уезжать и покидать нас надолго. Если бы весь наш дом и участок хранили частицы магии древнего цмока — волки бы не сунулись к нам.

Нам было больно. Обоим. Мы одновременно обняли друг друга, обвив руками. Он склонил голову к моей, и теперь мы чувствовали дыхания друг друга. Что-то не давало нам расстаться этой ночью. Что-то удерживало нас, невидимые силы сковывали, диктуя держаться рядом. Мне, правда, не хотелось его никуда отпускать. Я была не уверена, что смогу уснуть сейчас, хотя и очень устала. Я была истощена.

Но, внезапно, Ян сам отрешился от меня и отшагнул назад.

Я понимала, что это означало. Он был драконом. Цмоком. Мы были почти что родными, но бесконечно разными. В одно и то же время я была ему и своей, и чужой. Хоть он и любил меня. Но место, где мы находились — ясно показывало, что мы — из разных миров, противопоставленных друг другу. Взаимоисключающих друг друга.

У меня уже не возникало сомнений в том, кто он на самом деле. Величественный древний дракон-цмок из легенд? Да, но это был не предел. Не вся картина. Не называя ни вслух, ни даже про себя того, что для меня открылось благодаря синим искрам пепла, вздымающегося в небо и рассказам Гая, умалчивая об этом перед самой собой, я всё ещё могла воображать, что он прежний, кем был для меня восемнадцать лет. И что прежними являются и наши отношения.

Я знала, что он нечто большее, чем мне представлялся все прошедшие годы, просто утаивала это от себя. Возможно, поняла суть даже раньше, чем узрела пепел — когда только услышала о том, что Дивия — его тётя. Когда та в первый раз назвала его племянником. Дальние они были или близкие родственники: разницы — никакой. Он — потомок богов. И теперь я была без сомнений убеждена, что он тоже им являлся.

Я сделала глубокий судорожный вдох, когда в полуметре от нас оглушительно лязгнули перила, и с грохотом на них приземлилось нечто чёрное, величиной с человеческого ребёнка, машущее крыльями.

Опешив, я не успела ни взвизгнуть, ни попятиться назад. Ян в свою очередь даже не шелохнулся. Из-под чёрного рваного балахона, в которое было одето существо, проглядывали белые кости, мерцающие бликами в свете полной луны.

Это была костомаха. Небольшая. Детёныш или точнее… мёртвый примерно шестилетний малыш.

Константин что, позволил ребёнку решать, стать ли ему костомахой? Меня пронзил ужас, не от её пугающего вида, а поступка её хозяина. Затем я резко вспомнила, что решало, вероятно, всё же, не дитя. А бессмертная вечная душа, прожившая много других жизней и запутавшаяся в последней.