Цвет ночи (СИ)

В это время я расспрашиваю её о ферме. Она осталась подрабатывать там, но в её услугах пока что мало нуждаются. После всего произошедшего, я решила, что больше не хочу туда возвращаться. И не могу. Ян забрал оттуда все мои вещи и перевёз к себе. Остальное, что было мне дорого, мы переправили в мою квартиру в Гомеле. Тело моей далёкой родственницы, что так долго охраняла наш дом от сверхъестественного — мы перезахоронили на кладбище, недалеко от могил моих родителей. Ферму я условилась продать Ларисе и её сыну Богдану, когда пройдёт нужный срок, и я вступлю в наследство. Они с благодарностью согласились на эту сделку, я пообещала им очень выгодную рассрочку — они будут постепенно выплачивать деньги, когда начнут достаточно зарабатывать на продаже драконов. Пока что они наводили там порядок и начинали работу по скорейшему заполнению вольеров, которые пришлось отстроить заново, потому что прошлые сгорели. Я знала, что могу доверить им дело своих родителей. Они точно знали всё об уходе за животными, а в остальном — по части оформления документов и поиску покупателей я пообещала им помогать. Вопрос денег меня не слишком интересовал сейчас. Ян запретил мне думать о них, называя всё это мелочами, предоставив мне дубликат своей пластиковой карты. Хотя бы сейчас я, наконец, понимала, откуда у него вообще деньги, если он никогда не работает. На ум мне и сейчас пришли рубины, заменяющие в пекле песок. Я не замечала, но скорее всего ими были набиты сундуки замка, которое цмоки избрали своим убежищем; однако, некоторые из драгоценных минералов я видела в библиотеке. В своё оправдание Ян говорил, что таким образом он платит себе за волонтёрство по очистке яви от навьих тварей, забредающих в мир живых, и за поддержание порядка.

Когда часы показывали три после полудня, раздался первый дверной звонок. Выглянув в окно, я увидела автомобиль дедушки. Я выбежала на порог, крепко обняла его и сразу же услышала новый звук подъезжающей машины. Пожаловали и мои друзья. Сегодня мы решили устроить прощальный вечер перед тем, как покинем город и страну на несколько месяцев.

После наступления рассвета тем сентябрьским утром, и после того, как пришла в себя, как выспалась и отмылась, я первым делом позвонила дедушке и им, тем, кто сейчас располагался в кухне, усаживаясь по местам: Соне и Климу, Веронике, Илье и Андрею.

Я рассказала им всё о том, что произошло. Ну, почти что, всё.

Призналась, что видела смерть своих родителей, и что на ферму действительно напали волколаки. Поведала, что Ян успел спасти меня, и мы спрятались в лесу, опустив подробности по части превращения его в кобальтового цмока и не упоминая причин, почему волки выбрали именно нас. И скрыла собственную причастность к затянувшемуся полнолунию. Я решила, что так будет лучше, и Ян помог мне продумать эту легенду. По ней мы скрылись в лесу, бежали без оглядки. Мы остались без средств связи — Ян не успел схватить свой телефон, а мой повредился, и у нас не получалось его включить. В итоге мы заблудились в чаще, потеряв счёт времени, и момент, когда два светила — солнце и луна одновременно были на небе, мы застали всё ещё будучи там. Да, на самом деле Ян звонил тогда моему дедушке, чтобы сообщить о произошедшем, но не представился, и дедушка не понял, что это был он. В итоге лишь к вечеру следующего дня мы набрели на посёлок Каролин. Нам повезло — мы остановились у знакомой Яна — Дианы, которая проживала там, и нашли в её доме убежище. Она и рассказала нам о том, что происходит в городе — всё, что она успела услышать в новостях до того, как пропала связь. Из-за перебоев с сигналом у нас уже не получилось связаться ни с дедушкой, ни с друзьями. И вскоре повсюду начал слышаться волчий вой. Люди, бежавшие из Гомеля загород рассказали о том, что волки заполонили улицы, и мы просто не могли вернуться, не зная, что будет ждать нас на ферме или в Гомеле. Поэтому переждали всю развязавшуюся войну там.

По сути, им не нужно было знать больше. Мы долго плакали вместе с дедушкой, обнявшись. Он признался, что каждую минуту каждого дня молился о том, чтобы я осталась жива, чтобы я вернулась, и что только вера в это помогала ему пережить страшное горе из-за потери сына и невестки.

Сразу после нашего воссоединения дедушка решил, что теперь должен заботиться обо мне, звал меня жить с ним, потому что понимал, что у меня никого не осталось, и что в дом я больше не вернусь. Но и здесь мы не утаили правду, опустив часть подробностей. Мы сказали, что последние слова отца были о том, чтобы Ян позаботился обо мне, и Ян дал обещание, которое теперь был намерен выполнить. И дедушке вовсе необязательно было знать, что это обещание Ян дал моему отцу уже после собственной смерти, когда мы нашли друг друга в раю.