Цвет сверхдержавы – красный. Часть 1 (СИ)

   – Я все это учитываю, – быстро успокоился Хрущёв. – Простите, погорячился. Но дальше эксплуатировать эти реакторы в прямоточном режиме – преступление против будущих поколений. Сколько вам нужно, чтобы спроектировать для них замкнутую систему охлаждения?

   – Спроектировать можно и за месяц, – ответил академик. – Изготовить – ещё месяца два-три. Но как её смонтировать? Для этого надо останавливать и расхолаживать реакторы. А они нарабатывают оружейный плутоний. Если их остановить – не выполним план.

   – А если не провести эти работы – эти реакторы так и будут отравлять все вокруг, – ответил Хрущёв. – Проектируйте второй контур, и запускайте в изготовление. Я обеспечу постановление ЦК. (В реальной истории реакторы-бридеры продолжали работать в прямоточном режиме до 1992 года)

   Никита Сергеевич свое слово держал. Постановление «О срочных мерах по усилению безопасности на объектах Министерства среднего машиностроения» было принято сразу после съезда.

   Хрущёв лично контролировал и подгонял согласование всех вопросов между министром электростанций Маленковым и министром среднего машиностроения Завенягиным. Поэтому Постановление о строительстве атомных электростанций вышло уже в сентябре 1956 года. (В реальной истории согласования тянулись почти год, постановление вышло 15 июня 1957 года)

   Обнаружившийся бардак в атомной отрасли, недопонимание не только должностными лицами, но и учёными первой величины опасности радиоактивного заражения вызвали у Хрущёва обоснованную тревогу. Он дал задание «группе информации», попросив их «покопаться по мемуарам» на предмет выявления фактов нарушения радиационной дисциплины, радиационных аварий и т. п. Особое внимание рекомендовал обратить на атомную энергетику и военно-морской флот.

   В присланной информации была увесистая папка с мемуарной литературой. Специалисты Селина её просмотрели, составили оглавление и краткие аннотации, и надолго о ней забыли, переключившись на перспективные технологии и военную тематику. Теперь же они взялись за анализ этой информации всерьёз.

   Результатом стал жуткий мартиролог радиационных аварий на атомных подводных лодках, а также список многочисленных нарушений радиационной безопасности на опытных стендах первой советской АЭС в Обнинске. Ознакомившись с информационной подборкой, обычно сдержанный в эпитетах Никита Сергеевич коротко произнёс:

   – Бл...дь!

   После чего попросил Серова раздобыть ему импортный счётчик Гейгера.

   – Скажи своим, пусть найдут такой, ну, знаешь, который трещит.

   Дозиметр Серов Никите Сергеевичу достал, но, вручая, предупредил:

   – Ты там поосторожнее лазай. Если затрещит – бегом оттуда, иначе без тебя всё рухнет.

   – А давай-ка вместе в Обнинск съездим? – предложил Хрущёв. – Горшков скоро туда собирается, сядем ему на хвост и приедем следом. А ты мне там понадобишься

   – Угу. За хлястик из реактора вытаскивать, – буркнул Иван Александрович.

   – Да ладно, я, может и дурак, но уж не настолько!

   – Кажется, мы на пороге грандиозного шухера, – ухмыльнулся Серов. – Как понимаю, Горшкова ставить в известность не будем?

   – Нет, конечно!

   Недавно назначенный главкомом ВМФ вместо ставшего военно-морским министром Кузнецова Сергей Георгиевич Горшков посетил Обнинск в сложный период, когда на реакторных стендах вовсю шло обучение личного состава экипажа первой атомной подводной лодки. Сама лодка ещё строилась на заводе №402. Экипаж надо было подготовить заранее. Вначале обучали офицеров, затем, с лета 1955 года экипаж доукомплектовали матросами и старшинами.

   Обучение проходило на первой советской АЭС, в обстановке строжайшей секретности. Офицеров и матросов переодели в гражданскую одежду. При этом, однако, не учли, что она не рассчитана на такие эксплуатационные нагрузки, как рабочая форма одежды в ВМФ. Каждому военнослужащему выдали «за счёт заведения» один костюм, две вискозные рубашки, несколько пар носков.

   Служба в период подготовки шла по 3-сменному расписанию вахт, дневная смена заступала в 8.00 и сменялась в 18.00, в перерывах между вахтами ещё и проводились занятия по боевой и политической подготовке.

   В результате меньше чем за полгода от интенсивной носки одежда пришла в негодность. Рубашки рвались на локтях, носки – где обычно. Люди уставали так, что придя в увольнительной в кинотеатр, автоматически засыпали. Матросы, не получая положенного по уставу, начали открыто выражать недовольство: «Требуют в 100 раз больше, а положенного не дают! Где пять фильмов в неделю? Где мёртвый час? Где время на самообслуживание?»

   (Источник: Л. Осипенко, Л. Жильцов, Н. Мормуль «Атомная подводная эпопея»)

   Одежду и обувь приходилось чинить подручными средствами, хорошо ещё, что среди матросов нашлись сапожники.

   В такой обстановке и приехали с инспекцией в Обнинск замПредседателя Совета министров СССР Малышев, главком ВМФ Горшков и замглавкома инженер-адмирал Исаченков, а также группа адмиралов должностями поменьше. Вот только не знали Малышев и Горшков, что следом за их кортежем, немного поотстав, идёт бронированный ЗИС-110 Первого секретаря ЦК и несколько машин сопровождения.