Цвет сверхдержавы - красный. Часть 2 (СИ)

      Занявшись с начала 1958 года интенсификацией технологий лесозаготовок, Кирилл Трофимович уже тогда обратил внимание на аэростатную трелёвку леса. Разумеется, он занялся развитием всего лесного хозяйства комплексно: усовершенствованием лесовозов и трелёвщиков, разработкой и внедрением средств дальнейшей механизации лесозаготовок, их машинизации на основе имеющихся машин и новых разработок, но аэростатная трелёвка, тем более - с учётом большого количества труднодоступных заболоченных участков, особенно его захватила.

      Информация о ней попалась Мазурову в информационной подборке из ВИМИ по лесозаготовительным технологиям. Он побывал в Долгопрудненском КБ Автоматики, где проектировались самые разные аэростаты. Ему показали в работе привязную аэростатную систему внесения удобрений (АИ, см. гл. 03-18). В качестве несущего баллона в ней использовалась оболочка от аэростата заграждения. Но не меньше его заинтересовали небольшие - объёмом по 150-190 кубометров - шары-прыгуны, серийно выпускавшиеся в Долгопрудном. Они использовались для индустриального альпинизма, аэрофотосъёмки и любительских спортивных полётов. То, что часть этих прыгунов шла в спецназ, ГРУ и КГБ мало кто знал. Мазуров же прикидывал, как бы приспособить их для транспортировки небольших грузов, прежде всего - в сельском хозяйстве, строительстве и лесной промышленности.

      Кирилл Трофимович попытался внедрить в белорусских леспромхозах аэростатную трелёвку. Оборудование, разработанное в Долгопрудном, подходило для этой цели с минимальной модификацией. Требовалось удлинить буксирные тросы, использовать более мощные лебёдки, предусмотреть подъёмное оборудование. Упёрлись в необходимость частой дозаправки аэростатов водородом.

      Аэростаты-трелёвщики были непилотируемые, управлялись с земли, поэтому их можно было наполнять не достаточно дорогим гелием, или гелий-водородной смесью, а заметно более дешёвым водородом. Но водород довольно быстро уходил сквозь оболочку, так как простые по конструкции аэростаты не имели внешнего баллонета. Возить в каждый леспромхоз баллоны с водородом как-то не вдохновляло.

      Поэтому, узнав, что в реакторе одноступенчатого синтеза наряду с метанолом и диметилэфиром образуется также чистый водород, Мазуров тут же предложил академику Семёнову перейти от лабораторных экспериментов к суровой производственной практике:

      - Вы только посмотрите, Николай Николаевич, как замечательно ваша установка решает все наши проблемы! Она и отходы перерабатывает, и бытовой газ, и жидкое топливо производит, да ещё и водород получается. Поедемте для натурных испытаний к нам в Белоруссию?

      Семёнов тоже хорошо понимал, что как бы ни поддерживал его предложения лично Хрущёв, дело не сдвинется с мёртвой точки, пока его разработки не помогут решить реальные проблемы кого-нибудь из руководителей крупных регионов. Поэтому академик тотчас же согласился с предложением Мазурова. Поддержка со стороны первого секретаря ЦК КП Белоруссии дорогого стоила.

      У Шелепина и по сельскому хозяйству забот хватало, но и он оценил потенциал предложенной академиком Семёновым технологии:

      - У нас не только навоза многолетние залежи, у нас ещё и солома, и гнилое сено и отходы со скотобоен, испорченные корма - чего только нет. Всё это, как я понимаю, можно перерабатывать в вашем биореакторе?

      - Именно так, - подтвердил Семёнов.

      - Тем более, ещё и газ и жидкое горючее, и удобрения получать попутно! Да это же золотое дно, если грамотно подойти к вопросу!

      - Более того, - добавил академик. - Метан, который образуется в биореакторе, сам по себе - неплохое горючее для двигателей внутреннего сгорания. По сути - тот же природный газ. А на природном газе у нас уже автомобили ездить пробовали, и даже дирижабли им заправляются. Заводить двигатель надо на бензине, а потом переключаться на метан.

      - То есть, и перегонка сложная не обязательна! Отлично! Вот бы нам ещё что-то с отходами гидролизных заводов придумать, - посетовал Мазуров. - У нас по всей стране вокруг гидролизных производств скапливаются сотни тысяч тонн лигнина. Перерабатывать его можно, из него, насколько я знаю, делают щавелевую кислоту и фенолы, но лигнина при производстве из древесины гидролизного технического спирта образуется столько, что весь его запас в интересах химической промышленности использовать невозможно. Вот и лежат эти залежи лигнина годами, и воняют.

      - Лигнин, говорите? - академик Семёнов хитро посмотрел на Мазурова. - Я по этому вопросу консультировался со специалистами из ВАСХНИЛ. Они, по моей просьбе, проверили одну импортную технологию. В общем, если лигнин перемешать с доломитовой мукой и дать ему полгода спокойно полежать, его можно вывозить на поля. Получается замечательное органо-минеральное удобрение.

      Шелепин даже подскочил:

      - Николай Николаич, где ж вы раньше-то были! А доломитовая мука - это что? Я что-то про неё слышал...