Цвет сверхдержавы - красный. Часть 2 (СИ)

      – Реальные задачи есть, Никита Сергеич, – высказался с места Королёв. – Я вам после совещания представлю список. Конечно, я не уверен, что Алексей Михалыч учёл в своём двигателе все особенности и выявил все узкие места в конструкции. Но... опытный образец на 370 тонн тяги у него есть, я его видел лично, присутствовал при испытаниях. Не использовать такое достижение было бы опрометчиво.

      – Так оно что... этот ваш «горшок»... реально существует и работает? – Хрущёв только сейчас начал сознавать, что первый шаг в осуществлении невероятного проекта уже стал реальностью.

      – Никита Сергеич, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий товарищ Исаев никого обманывать не будет, – встал на защиту Исаева Королёв. – Конечно, двигатель существует и работает. Ещё как!

      – Товарищ Исаев, вы уже избраны академиком? – спросил Первый секретарь ЦК.

      – Я ещё пока даже не доктор наук, – развёл руками Алексей Михайлович.

      (Звание доктора технических наук присвоено А.М. Исаеву 25 апреля 1959 г)

      Хрущёв молча, укоризненно посмотрел на Келдыша.

      – Да, признаю, наша недоработка. Исправим, Никита Сергеич! – заверил академик.

      – То-то! И не затягивайте, – распорядился Хрущёв. – По всем перечисленным работам готовьте общее постановление, будем обсуждать по каждому пункту на НТС подробно. Сегодняшнее совещание постановляю считать ознакомительным.

      После совещания вокруг Хрущёва собрались соратники из «ближнего круга» – Косыгин, Устинов, Королёв, Келдыш, Кузнецов... Подошли Серов с Ивашутиным и Гречко. Исанин стоял в стороне, но видно было, что он готов присоединиться к разговору. Глушко, Косберг и Исаев отошли к стендам в дальнем конце зала и что-то обсуждали.

      Никите Сергеевичу очень не хватало Курчатова, его государственного мышления. Академик уже выписался из больницы и сейчас находился на отдыхе в санатории.

      – Так что вы хотели насчёт задач для сверхтяжёлой ракеты сказать, Сергей Палыч? – спросил Хрущёв.

      – Задач для неё полно, Никита Сергеич! – ответил Королёв. – Готового перечня, отпечатанного, у меня нет...

      – Да от руки набросайте, неважно, – когда Никите Сергеевичу было интересно, он не обращал внимания на условности.

      Королёв присел за стол Президиума, взял лист бумаги, достал ручку:

      – Значит, так. Первое, для обороны: вывод тяжелых автоматических и пилотируемых станций боевого назначения, способных длительно существовать на орбитах и позволяющих производить маневр для одновременного вывода на орбиту большого количества ИСЗ военного назначения (Цитируется по книге Бугров В.Е. «Марсианский проект Королева» 2 изд. стр. 93) Далее, подобная ракета может быть применена для одновременной доставки на территорию противника большого количества тяжёлых боевых блоков большой и сверхбольшой мощности. Условно говоря, – Сергей Павлович оторвался от листа и взглянул на Гречко, – в такую ракету можно зарядить не одну бомбу на 50-100 мегатонн, а десяток. Какого-либо военного применения я для такого ужаса не вижу, но вот с политической точки зрения, чисто как пугало, – теперь он взглянул уже на Хрущёва, – может очень даже пригодиться. Также можно повесить на геостационар, примерно над Галапагосскими островами, тяжёлую орбитальную станцию, официально – для ведения телевещания на Гватемалу и Кубу, а на самом деле – для постоянного политического давления. Представьте, что на высоте 40000 километров над всем западным полушарием висит орбитальный комплекс массой тонн этак 200, Штаты с него видны, как на ладони, и совершенно неизвестно, что там внутри. Вдруг там кассета с термоядерными зарядами? Представили?

      – Собьют, – уверенно возразил Гречко.

      – Пока ещё нечем. И даже если будет чем – подлётное время боевой ракеты к станции достаточно большое, чтобы успеть автоматически отстрелить всю кассету боеголовок.

      – Но для народного хозяйства перспективы значительно больше. С такой ракетой мы уже можем запускать спутниковые группировки по 50-100 аппаратов, массой по 2-4 тонны. Одним пуском. Можем выводить на геостационарную орбиту тяжёлые спутники. Можем в два-три пуска собрать орбитальный завод. Можем вывести тяжёлую космическую станцию не на низкую орбиту, а в одну из точек Лагранжа между Землёй и Луной. А это даст возможность значительно более простого освоения Луны.

      – Что ещё за «точки Лагранжа»? – заинтересовался Хрущёв.

      – Точки, где притяжения Земли и Луны взаимно уравнивают друг друга. Там можно расположить космическую станцию, которую будет относительно несложно удерживать в гравитационном равновесии, – пояснил Келдыш.

      – Ага, понятно.

      – Ну, и освоение планет. Если мы выведем на низкую орбиту достаточно большую массу, с орбиты мы уже можем лететь куда угодно, со значительно меньшими энергетическими затратами. С вытянутой эллиптической орбиты можно стартовать уже и на ядерном приводе, – Королёв записал последние несколько строчек в свой список и вручил его Первому секретарю ЦК.

      – Эта штуковина действительно будет такой дешёвой, как утверждает Николай Герасимович? – уточнил Косыгин.