– И это должна быть машина, способная нести управляемое оружие, имеющая достаточную живучесть, боевую нагрузку хотя бы около четырёх тонн, – добавил Никита Сергеевич. – По поводу штурмовика непосредственной поддержки, работающего над полем боя, есть ещё одно важное соображение. Если это ударный самолёт, то высокая сверхзвуковая скорость, под М2 ему не нужна.
– Как... Как скорость не нужна? – изумился маршал Вершинин. – Никита Сергеич! Собьют же!
– Если самолёт будет достаточно маневренный, то не собьют, – возразил Дементьев. – Тем более, на фоне земли. Он же в основном на малых высотах будет использоваться. Радары, видящие цель на фоне земли, появятся лет через 10, у нас, надеюсь раньше. К тому времени разработаем ловушки для ракет и прочие контрмеры. Но главное, на такой скорости и малой высоте он же свою задачу выполнять не сможет! На большой скорости он цели не обнаружит. Для атаки наземных целей нужен дозвуковой самолёт, вёрткий, с хорошей полезной нагрузкой.
– Она должна быть способна буквально выклёвывать противника из укрытий, как грач весной червяков на поле выклёвывает. – добавил Хрущёв, достав из папки ещё несколько листов, где был изображён в разных ракурсах и нескольких проекциях Су-25. – Нужна машина для непосредственной поддержки войск.
Сухой не спеша рассмотрел каждый эскиз.
– Неплохо... Я бы, пожалуй, и сам в итоге принял бы похожую компоновку...
– Даже не сомневаюсь, Павел Осипович, зная ваши способности, – ответил Никита Сергеевич.
– А для облегчения работы истребителей-бомбардировщиков нужно вводить в войсках передовых авианаводчиков, – продолжил свою мысль Дементьев, – В том числе, делать на базе БТР и БРДМ специализированные машины авиационного наведения, которые смогут подсвечивать цели лучом оптического квантового генератора. И внешне эти машины не должны отличаться от обычного БТР. Чтобы их, в случае чего, первыми не повыбили.
– Дело говорите, Пётр Васильич. Боярин, запиши в протокол, к этому вопросу мы ещё вернёмся. Давайте-ка вот что, – сказал Хрущёв. – Константин Андреич, – обратился он к Вершинину. – Проведём эксперимент. Расставьте несколько целей на одном из полигонов, так, чтобы лётчик заранее их расположение не знал. И пусть лётчик на сверхзвуковом самолёте, скажем, на том же Е-5, или Су-7 первого образца, на малой высоте и большой скорости попытается эти цели обнаружить. Вот зуб даю, хорошо, если он десять процентов целей заметит. Результаты испытаний доложите мне лично.
– Есть доложить лично, товарищ Первый секретарь! – Вершинин сообразил, что дело серьёзное, и есть возможность прищучить промышленность. – Я бы даже предложил провести сравнительные испытания МиГ-17, как основного на данный момент самолёта истребительно-бомбардировочной авиации, того же Е-5, первого Су-7, который С-4, Ил-28, и, скажем, Ил-10. Он, конечно, устарел, но, с другой стороны, американцы поршневой «Скайрейдер» до сих пор активно используют.
– Почему бы и нет? – одобрил Хрущёв. – Давайте такое сравнение проведём. Думаю, будет весьма показательно. Григорий Трофимыч, ты в протокол пишешь, или я тут просто так воздух сотрясаю? – спросил Никита Сергеевич Шуйского. – Ты пиши, пиши, я потом этот протокол всем раздам и подписи соберу, что каждый получил и ознакомился.
– Вот ещё что, Павел Осипович. Претензии к вашим самолётам имеются. Я тут по своим каналам справки навёл, что техники в ЛИИ о них говорят. А говорят они: «Конструктор Сухой, самолёт – сырой, а техник – мокрый». Вот, мне тут справочку по первому варианту С-4 (классический Су-7 – «труба с крыльями» ) прислали: «
Сухой озадаченно молчал, глядя на Хрущёва.