Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ)

   В начале августа помощник Хрущёва по общим вопросам Григорий Трофимович Шуйский сообщил Никите Сергеевичу, что с ним хотят увидеться академики Лебедев и Харитон, а так же директор НИИ-35 Алексей Андреевич Маслов, сменивший в апреле 1954 года К.А. Гладкова на должности директора НИИ-35.

   - Сергей Алексеевич хочет, чтобы я к нему в институт подъехал? - уточнил Хрущёв.

   - Нет, они просили разрешения подъехать к Вам в Кремль или любое другое удобное место со своим оборудованием, - ответил Шуйский.

   Заинтригованный Хрущёв попросил Шуйского организовать встречу как можно скорее.

   Шуйский не подвёл - встреча состоялась уже на следующий день. Оба академика и директор НИИ-35 Маслов вошли в кабинет Первого секретаря, не скрывая торжествующих улыбок, а следом за ними двое кремлёвских охранников внесли два увесистых чемодана.

   Поздоровавшись с учёными, Хрущёв с интересом поинтересовался:

   - Что это вы принесли, товарищи?

   - Да вот, Никита Сергеевич, хотим похвастаться первыми успехами, - ответил Лебедев. - Уж извините, не утерпели...

   - Так, так, - Хрущёв, страстно любивший всё новое, подошёл ближе.

   - Прежде всего, Никита Сергеевич, вот, посмотрите, - Маслов достал из кармана внешне непрезентабельный коричневый квадрат с множеством медных ножек.

   - Что это? Неужели микросхема? - удивился Хрущёв.

   - Именно, Никита Сергеевич! И не просто микросхема - это наш первый советский микропроцессор, - ответил Маслов.

   - Не может быть! - изумился Хрущёв. - Вы же говорили, что его невозможно воспроизвести! Что там очень мелкие элементы или что-то в этом роде...

   Лебедев тем временем поставил на стол один из чемоданов, открыл его и начал копаться внутри. Никита Сергеевич был увлечён разговором с Масловым, и не замечал, что там делает академик.

   - А мы, если честно, и не воспроизводили, - ответил Маслов. - Мы свой собственный процессор спроектировали, по тем требованиям, которые нам были предъявлены. Он, конечно, гораздо слабее того импортного образца, но зато в несколько раз мощнее всего, что сейчас есть в СССР, да и на Западе тоже.

   - И что же, работает? - спросил Хрущёв.

   - Вообще-то, ещё как! - откликнулся склонившийся над "чемоданом" Лебедев. - Посмотрите сюда, Никита Сергеевич.

   Лебедев шагнул в сторону, и Хрущёв с удивлением увидел, что "чемодан" на самом деле оказался переносным компьютером. Экрана у него, разумеется, не было. Вместо экрана результат расчёта печатался на бумажную ленту. Зато ввод осуществлялся с настоящей 104-кнопочной клавиатуры - толстой, совсем не похожей на фотографии клавиатуры, виденной Никитой Сергеевичем в "тех документах". У этой клавиатуры были клавиши из белой пластмассы, похожей на пластик клавиш рояля.

   Лебедев сосредоточенно нажимал какие-то кнопки, и вдруг компьютер замигал несколькими рядами разноцветных лампочек на панели, затем ожило и затрещало печатающее устройство, и из щели полезла распечатка с цифрами.

   - Это, для демонстрации, просто решение школьного квадратного уравнения, - пояснил Лебедев. - На самом деле, эта машинка способно на гораздо большее.

   - Так... это... Сергей Алексеевич! Товарищи! Это же потрясающе! - обрадованный Хрущёв, не в силах сдерживаться, едва не забегал по кабинету. - И какие у вашей машины характеристики?

   - Ну... - Лебедев замялся. - Пока очень скромные. Тактовая частота процессора всего 66 мегагерц, объём оперативной памяти - 4 мегабайта. Мы ориентировались на один из образцов в предоставленных Иваном Александровичем документах. Правда, второй ЭВМ подобной мощности на этой планете пока не существует.

   - Невероятно! - произнёс ошеломлённый Хрущёв. - А сколько сделано процессоров?

   - Э-э-э... - теперь замялся Маслов. - Видите ли... процент брака очень велик... В первой партии мы заложили 100 пластин. Годных оказалось... два. Микросхемы памяти попроще, там выход годных получается 8-10 из 100. К тому же производственный цикл составляет почти полгода. Сложнейшее изделие...

   - Гм! Да-а... - Хрущёв задумался.

   Рисовавшаяся ему ещё недавно картина, когда у каждого пацана в СССР будет стоять на столе компьютер советского производства, внезапно отодвинулась в неопределённо далёкое будущее.

   - Если выпускать микросхемы большой серией и очень точно выдерживать все технологические требования, уверен, что нам удастся снизить себестоимость и поднять процент годных изделий до 10-15%, а, возможно, и больше, - сказал Маслов.

   Озадаченный Хрущёв переводил взгляд с компьютера на академиков и обратно. Повисшую было неловкую паузу нарушил Юлий Борисович Харитон.

   - Никита Сергеевич, эта машина себя уже окупила, - заметил он. - Взгляните сюда.

   Академик открыл второй чемодан, больше похожий на ящик. В нём было довольно необычное устройство, Хрущёв ещё ни разу таких не видел.

   - Что это, Юлий Борисович? - спросил он.

   - Это - полноразмерный макет нашего новейшего термоядерного заряда мощностью 1 мегатонну, рассчитанный на этой самой ЭВМ, - с видом съевшего сметану кота пояснил академик. - Точнее, это настоящий заряд, только без инициирующей взрывчатки, детонаторов, ну, и, само собой, без плутония.