Цвет волшебства

Вимс, нервно облизывая губы, вытащил нож. Сундук предупреждающе скрипнул.

Бандит разрезал стягивавшие пленников верёвки и быстро отступил назад.

— Спасибо, — сказал Двацветок.

— По-моему, у меня опять швело шпину, — пожаловался Коэн, которому Бетан помогала подняться на ноги.

— Что будем делать с этим человеком? — спросила девушка.

— Отберем нож, и пушкай катитшя подобру-пождорову, — ответил Коэн. — Правильно?

— Да, господин! Спасибо, господин! — откликнулся Вимс и бросился к выходу из пещеры.

Его силуэт мелькнул на фоне серого предрассветного неба и исчез. Откуда-то снизу донеслось: «А-а-а».

Солнечный свет, словно прибой, с бесшумным рокотом катился по Диску. Там, где магическое поле было немного послабее, языки утра в своём стремительном беге обгоняли день, оставляя позади себя отдельные островки ночи, которые, по мере того как сияющий океан продвигался всё дальше, сжимались и исчезали.

Плато, окружающие Водоворотные равнины, вздымались на пути надвигающегося прилива словно огромный серый корабль.

Заколоть тролля можно, но овладение соответствующей техникой требует практики, а ещё никогда и никому не удавалось попрактиковаться больше, чем один раз. Люди Херрены увидели, как из темноты, подобно обретшим плоть привидениям, выступают тролли. Клинки, ударившись о кремниевую кожу, разлетелись на куски, тишину прорезали один или два коротких, глухих вопля, а потом не осталось ничего, кроме криков, доносящихся из глубины леса, — бандиты старались оставить как можно большее расстояние между собой и карающей землей.

Ринсвинд осторожно высунулся из-за дерева и огляделся. Он остался один. Кусты у него за спиной шелестели — это тролли преследовали удирающую банду.

Он посмотрел наверх.

Высоко над его головой два огромных кристаллических глаза сфокусировались в ненависти ко всему мягкому, хлипкому и, главным образом, теплому. Ринсвинд сжался от ужаса, увидев, как рука размером с дом поднялась, сжалась в кулак и понеслась на него.

День наступил с бесшумным взрывом света. Огромная грозная масса дедули прорезала несущийся мимо световой поток, точно волнолом из тени. Ринсвинд услышал короткий скрежещущий звук.

Наступила тишина.

Прошло какое-то время. Ничего не случилось.

Запели птички. Над глыбой, которая некогда была кулаком дедули, жужжа, пролетел шмель и уселся на кустик тимьяна, росший из-под каменного ногтя.

Внизу что-то заскреблось. Из узкой щели между кулаком и землей, точно змея, выползающая из норы, неуклюже выбрался Ринсвинд.

Он лежал на спине и глядел в небо. Рядом валялся застывший тролль. Тролль ничуточки не изменился, если не считать того, что теперь он окаменел. Зрение опять начало играть с Ринсвиндом шутки. Прошлой ночью он смотрел на трещины в камне и видел, как они превращаются в рот, в глаза. Сейчас он смотрел на огромное лицо, высеченное из утёса, и видел, как его черты, словно по волшебству, становятся обыкновенными пятнами на камне.

— Ого! — произнёс он.

Это ему не очень-то помогло. Он встал, отряхнулся от пыли и осмотрелся. Если не считать шмеля, поблизости абсолютно никого не было.

Немного порыскав вокруг, волшебник обнаружил скалу, которая, если смотреть под определенным углом, была похожа на Берилл.

Ринсвинд чувствовал себя потерянным и одиноким, а дом был так далеко. Он…

У него над головой что-то затрещало, и на землю посыпались обломки камня. Высоко на лице дедули появилась дыра, откуда высунулась задняя часть Сундука, который отчаянно сучил ножками, пытаясь удержаться на скале. Рядом возникла голова Двацветка.

— Эй, там внизу кто-нибудь есть? Кто-нибудь меня слышит?

— Эгей! — крикнул волшебник. — Знаешь, как я рад тебя видеть!

— Не знаю. Как? — спросил Двацветок.

— Что как?

— О боги, отсюда, сверху, такой отличный вид!

Им потребовалось полчаса, чтобы спуститься вниз. К счастью, дедуля был довольно неровным троллем, и на нём имелось множество выступов, за которые можно было уцепиться. Впрочем, его нос мог бы оказаться серьезным препятствием, если бы не раскидистый дуб, торчащий из одной ноздри.

Сундук не стал утруждать себя спуском. Он просто прыгнул и скатился вниз без каких бы то ни было видимых последствий.

Коэн сидел в тени, пытаясь справиться со своим дыханием и ожидая, пока его рассудок справится с ситуацией. Он задумчиво смотрел на Сундук.

— Все лошади исчезли, — объявил Двацветок.

— Найдутшя, — утешил Коэн.

Его глаз сверлил Сундук, который начинал выглядеть смущённым.

— На них были все наши припасы, — заметил Ринсвинд.

— В лешах полно пищи.

— У меня в Сундуке остались питательные сухари, — сказал Двацветок. — Настоящее Дорожное Питание капитана Восемьпантера. Всегда выручают в трудную минуту.

— Я их пробовал, — сообщил Ринсвинд. — Чуть зубы не переломал и…

Коэн, морщась, поднялся на ноги.

— Ижвините, — решительно произнёс он. — Я должен кое-што выяшнить.