Цвет волшебства

На лица героя промелькнуло выражение блаженства. Он сделал пробный наклон и объявил:

— Вше прошло! Шпина! Прошла!

Двацветок повернулся к Ринсвинду.

— Мой отец рекомендовал ухватиться за притолоку и повисеть, — словоохотливо сообщил он.

Вимс с величайшей осторожностью крался сквозь заросшие кустарником, затянутые туманом деревья. Бледный сырой воздух приглушал все звуки, но Вимс был твердо уверен, что за последние десять минут слушать было нечего. Он медленно-медленно повернулся, потом позволил себе роскошь испустить долгий, прочувствованный вздох и шагнул назад, под прикрытие кустов.

Что-то мягко толкнуло его под коленки. Что-то угловатое.

Он посмотрел вниз. Ему показалось, что ног там явно больше, чем должно быть.

Что-то коротко, резко хлопнуло.

Костёр горел крошечной точкой света на фоне тёмного пейзажа. Луна ещё не взошла, и лишь звезда затаённо сияла на горизонте.

— Она стала круглой, — заметила Бетан. — И похожей на крохотное солнышко. Наверное, с каждым днем она становится всё горячее и горячее.

— Не надо, — сказал Ринсвинд. — Как будто мне больше беспокоиться не о чем.

— Вот чего я не понимаю, — вмешался Коэн, которому в это время массировали спину, — так это как они ваш поймали, што мы ничего не ушлышали. Мы бы вообще ничего не ужнали, ешли бы твой Шундук не начал прыгать вокруг наш.

— И скулить, — вставила Бетан. Все посмотрели на неё. — Ну, он выглядел так, будто скулил, — объяснила она. — Мне кажется, на самом деле он довольно милый.

Четыре пары глаз обратились на Сундук, который сидел по другую сторону костра. Тот поднялся и демонстративно отодвинулся назад, в темноту.

— Его не надо кормить, — сказал Коэн.

— Трудно потерять, — поддержал его Ринсвинд.

— Он преданный, — подсказал Двацветок.

— Вмештительный, — добавил Коэн.

— Но я бы не назвал его милым, — заключил Ринсвинд.

— Вряд ли ты продашь его, — протянул Коэн.

Двацветок покачал головой.

— Он этого не поймёт.

— Да, не поймет. — Коэн выпрямился и закусил губу. — Видишь ли, я ишкал подарок для Бетан. Мы шобираемшя поженитьшя.

— И решили, что вы должны узнать об этом первыми, — сказала Бетан покраснев.

Ринсвинду не удалось поймать взгляд Двацветка.

— Что ж, это очень, э-э…

— Как только нам попадется город с каким-нибудь храмом, — продолжала Бетан. — Я хочу, чтобы всё было как у людей.

— Это очень важно, — серьезно изрек турист. — Будь в мире побольше морали, мы бы не врезались во всякие звёзды.

Пару секунд они обдумывали эту мысль.

— Это надо отпраздновать, — наконец объявил Двацветок. — У меня есть сухари и вода. У тебя ещё осталась вяленая конина?

— О, хорошо, — слабо кивнул Ринсвинд и отозвал Коэна в сторону.

С подстриженной бородой и в тёмную ночь старик спокойно мог сойти за семидесятилетнего.

— Это, э-э, серьезно? — спросил волшебник. — Ты правда собираешься на ней жениться?

— Конечно. А ешть какие-нибудь вожражения?

— Нет, разумеется, нет, но… Ей ведь семнадцать, а тебе, тебя, как бы это сказать, можно отнести к пожилым.

— Хочешь шкажать, пора оштепенитьшя?

Ринсвинд попытался подыскать более верные слова.

— Ты на семьдесят лет её старше, Коэн. Ты уверен, что…

— Жнаешь ли, я уже был женат раньше. Память меня ещё не подводит, — с упрёком заметил Коэн.

— Нет, я имею в виду, ну, я имею в виду физически, суть в том, как насчет, ну, понимаешь, разница в возрасте и всё такое прочее, это ведь вопрос здоровья и…

— А-а, — медленно протянул Коэн. — Понимаю, куда ты клонишь. Трудно будет. Я не рашшматривал это ш такой точки жрения.

— Да, — выпрямляясь, подтвердил волшебник. — Что ж, этого только следовало ожидать.

— Жадал ты мне жадачку, нечего шкажать.

— Надеюсь, я ничего не напортил.

— Нет-нет, — неопределенно отозвался Коэн. — Не ижвиняйшя. Ты был прав, што укажал мне на это.

Он повернулся и посмотрел на Бетан, которая помахала ему рукой, а потом взглянул на свирепо сияющую сквозь туман звезду.

— Опашные шейчаш времена, — в конце концов сказал он.

— Точно.

— Кто жнает, што принешет нам жавтрашний день?

— Только не я.

Коэн похлопал Ринсвинда по плечу.

— Иногда приходитшя ришковать. Не обижайшя, но я думаю, што мы вшё-таки поженимшя, — он снова посмотрел на Бетан и вздохнул. — Будем надеятьшя, што она окажетшя доштаточно крепкой.

Около полудня следующего дня они въехали в обнесённый глиняными стенами городок, раскинувшийся в окружении всё ещё свежих и зелёных полей. Из города валом валил народ. Мимо путников, громыхая, катились огромные телеги. Вдоль бровки дороги лениво брели стада коров. Старушки несли на спинах своё домашнее имущество и целые стога сена.

— Чума? — поинтересовался Ринсвинд, останавливая какого-то человека, толкающего битком набитую детьми ручную тачку.

Тот покачал головой.

— Звезда, приятель. Ты что, на небо не смотришь?

— Смотрю.

— Говорят, она врежется в нас в свячельник, и тогда моря закипят, страны Плоского мира распадутся, короли будут низвергнуты, и города станут как озера стекла, — объяснил человек. — Я ухожу в горы.

— А что, это поможет? — с сомнением спросил Ринсвинд.

— Нет, но вид оттуда лучше.

Ринсвинд вернулся к остальным.