Цвет волшебства

— Да, но ведь мне это все-таки удалось! У меня вроде как талант к выживанию. Спроси кого угодно. Я к этому даже пристрастился.

— К чему?

— К жизни. Привык к ней с раннего возраста и не хочу бросать эту привычку. В общем, можешь мне поверить, здесь что-то не так!

Канина оглянулась. Человек был окружен сияющей голубой аурой и, такое впечатление, рассматривал что-то у себя в руках.

Снег ложился ему на плечи, словно перхоть. Неизлечимая перхоть. У Ринсвинда был нюх на такие штуки, и его мучило сильное подозрение, что этот человек пребывает там, где ему не понадобится никакой шампунь.

Они боком скользили вдоль поблескивающей стены.

— Ты прав, какой-то он странный, — согласилась она.

— Ты имеешь в виду то, что он завёл себе персональную метель?

— Вроде бы его это не огорчает. Он улыбается.

— Я бы назвал это застывшей улыбкой. Увешанные сосульками руки незнакомца успели приоткрыть крышку коробки, и сияние нашитых на шляпу октаринов освещало пару жадных глаз, покрытых толстой коркой инея.

— Знаешь его? — осведомилась Канина.

Ринсвинд пожал плечами.

— Видел в городе. Его зовут Лисица Ларри или Куница Феззи. Или вроде того. Какой-то грызун. Обыкновенный вор. Безобидный.

— У него такой вид, как будто ему ужасно холодно, — поежилась Канина.

— Полагаю, он отправился в более тёплое место. Тебе не кажется, что нам следует закрыть коробку?

«Сейчас мы не представляем для вас никакой опасности, — донёсся из сияния голос шляпы. — И так погибнут все враги волшебников».

Ринсвинд не собирался верить тому, что говорила шляпа.

— Нам нужно что-нибудь, чем можно опустить крышку, — пробормотал он. — Нож или нечто вроде. У тебя, случайно, нет ножа?

— Не смотри, — предупредила Канина. Послышался шорох, и Ринсвинд вновь ощутил аромат духов.

— Теперь можешь оглянуться. Она подала ему двенадцатидюймовый метательный нож. Ринсвинд осторожно взял его. На острие поблескивали крошечные частички металла.

— Спасибо. — Он повернулся к ней. — Надеюсь, я не лишил тебя последнего ножа, а?

— У меня есть другие.

— Я почему-то не сомневался.

Ринсвинд несмело вытянул руку. Приблизившись к кожаной коробке, лезвие побелело, и от него пошел пар. Ринсвинд тихо заскулил, почувствовав, как его ладонь обожгло холодом — колючим, пронизывающим холодом, который поднялся вверх по его руке и предпринял решительную попытку атаковать разум. Силой воли Ринсвинд заставил свои онемевшие пальцы двигаться и ткнул край крышки кончиком ножа.

Сияние поблекло. Снег быстро растаял и сменился моросящим дождем.

— Я бы хотела сделать для него что-нибудь. Нельзя ж просто взять и бросить его здесь…

— Он не станет возражать, — убеждённо произнёс Ринсвинд.

— Да, но, по крайней мере, его можно прислонить к стенке.

Ринсвинд кивнул и взялся за увешанную сосульками замёрзшую руку вора. Вор выскользнул из его пальцев и рухнул на булыжную мостовую.

Где разлетелся на куски.

— Уф, — поёжилась Канина.

В противоположном конце переулка, рядом с задней дверью «Головы Тролля», произошло какое-то волнение. Ринсвинд почувствовал, как у него из руки выхватывают нож, после чего этот нож пролетел по пологой дуге, которая закончилась у косяка находящейся в отдалении двери. Любопытствующие мгновенно скрылись.

— Лучше убираться отсюда, — заметила Канина, торопливо шагая по переулку. — Мы можем где-нибудь спрятаться? У тебя дома, например?

— Обычно я ночую в Университете, — отозвался Ринсвинд, вприпрыжку поспешая за ней.

«Возвращаться в Университет нельзя», — прорычала шляпа из глубины коробки.

Ринсвинд рассеянно кивнул. Эта мысль его тоже не привлекала.

— Всё равно после наступления темноты женщин внутрь не пускают, — сообщил он.

— А до наступления темноты?

— Тоже.

— Глупо, — вздохнула Канина. — И чем вам женщины так не приглянулись?

— Предполагается, что они и не должны нам приглядываться, — нахмурив лоб, сообщил Ринсвинд. — В том-то всё и дело.

Над морпоркским портом висел зловещий серый туман, покрывая каплями влаги снасти, клубясь среди покосившихся крыш, таясь в переулках. Некоторые считали, что ночной порт — ещё более опасное место, чем Тени. Два грабителя, воришка-карманник и какой-то прохожий, который просто постучал Канину по плечу, чтобы спросить, который час, уже в этом убедились.

— Не возражаешь, если я спрошу тебя кое о чём? — осведомился Ринсвинд, перешагивая через незадачливого прохожего, который лежал, свернувшись в клубок над одному ему ведомой болью.

— Ну?

— В смысле, я не хотел бы тебя обидеть…

— Ну?

— Просто я не мог не заметить…

— Гм-м?

— У тебя совершенно определенный подход ко всем незнакомцам.

Ринсвинд быстро пригнулся, но ничего не произошло.

— Что ты там, внизу, делаешь? — раздражённо спросила Канина.

— Извини.

— Я знаю, что ты думаешь. Но ничего не могу поделать, в отца пошла.

— Кем же он был? Коэном-Варваром?

Ринсвинд ухмыльнулся, чтобы показать, что это он так шутит. По крайней мере, его губы предприняли отчаянную попытку изобразить полумесяц.

— Ничего смешного не вижу, волшебник.

— Что?

— Я в этом не виновата.

Губы Ринсвинда беззвучно зашевелились.