Цвет волшебства

— Проклятье! Пропади всё пропадом! — Ринсвинд привалился к стене. — И чего поднимать такой шум из-за этой Красной Армии? — спросил он. — Кучка малолетних детишек. Недоразумение, а не армия!

— Тут всё очень запутанно, — откликнулся Двацветок. — М-м-м… Ты знаком с теориями, согласно которым вся наша история движется по кругу?

— Ну, я видел в одной из записных книжек Леонарда Щеботанского рисунки… — сказал Ринсвинд, выбирая соломинку покрепче и вновь принимаясь за дело.

— Нет, я не про то… Это как… колесо, вращающееся колесо. То есть всё повторяется.

— А, ты об этом… Проклятье!

— Многие верят в эту теорию. Считают, что каждые три тысячи лет история начинается заново.

— Может, оно и так. — Ринсвинд как раз искал другую соломинку, поэтому не слишком внимательно прислушивался к словам Двацветка. Но потом до него вдруг дошёл смысл. — Каждые три тысячи лет? Маловато, тебе не кажется? Вообще всё начинается заново? Звёзды, океаны, эволюция разумных форм жизни из выпускников художественных колледжей? Ты серьёзно?

— Нет, нет! Это так… мелочи. Настоящая история началась тогда, когда Одно Солнечное Зеркало основал империю. Он был первым императором. И с ним был его слуга, Великий Волшебник. Вообще, это всего лишь легенда. Только крестьяне верят в такие сказки. Они смотрят на что-нибудь вроде Великой Стены и говорят: какая удивительная вещь; наверное, её создали с помощью волшебства… Что же касается Красной Армии… вероятнее всего, это был просто хорошо организованный отряд обученных воинов. Первая Настоящая армия. До неё были только неорганизованные толпы. И магия тут ни при чём. Не мог же Великий Волшебник и в самом деле сотворить… В общем, крестьяне верят всяким глупостям…

— Каким, к примеру?

— Ну, например, поговаривают, будто бы Великий Волшебник оживил саму землю. А когда все армии континента выступили против императора Одно Солнечное Зеркало, Великий Волшебник… взлетел в небо на воздушном змее.

— Как раз это, по-моему, очень правдоподобно. Когда начинается заваруха, возьми себе выходной, таков мой девиз.

— Нет, ты не понял. Это был особый змей. С его помощью Великий Волшебник поймал молнию, после чего рассадил её по бутылкам, а потом взял грязь… запёк её молнией и превратил в армию.

— Таких заклинаний я не знаю. Даже не слышал никогда ни о чём подобном.

— И о реинкарнации у них тоже забавные представления…

С этим Ринсвинд спорить не стал. Наверное, пасёт крестьянин вола, пасёт долгие часы, не удивительно, что у него в голове возникают всякие странные мечтания типа: «Вот когда я умру, хорошо бы заново родиться в виде… человека, который пасёт вола, только при этом смотрит в другую сторону». Он изложил свои взгляды Двацветку.

— Э-э… нет, — покачал головой тот. — Согласно их представлениям, человек не рождается заново. Э-э… Трудно подобрать слова… Подзабыл язык… Это что-то вроде прединкарнации. Наподобие реинкарнации, только наоборот. Они считают, что ты рождаешься до того, как умрёшь.

— О, в самом деле? — Ринсвинд продолжал скрести камни. — Поразительно! Рождение, предшествующее Смерти? Жизнь перед Смертью? Всем расскажу — вот люди повеселятся.

— Тут всё немножко не так… Э-э. Всё завязано на предках. Надо чтить предков, потому что в один прекрасный день можно оказаться одним из них и… Ты слушаешь?

Кусочек цемента наконец отвалился. «Для десятиминутной работы — неплохой результат, — подумал Ринсвинд. — К следующему ледниковому периоду нас и след простынет…»

Вдруг до него дошло, что всё это время он расколупывал стену, отделяющую его камеру от камеры Двацветка. Ухлопать несколько тысяч лет на то, чтобы вломиться в соседнюю камеру, — вот истинный пример неэффективного использования времени.

Ринсвинд принялся за другую стену. Он скрёб… скрёб…

Раздался жуткий вопль.

Скрёбскрёбскрёбскрёб…

— Наверное, император проснулся, — прокомментировал из дыры в стене голос Двацветка.

— Что-то вроде утренней пытки? — Ринсвинд замолотил отвалившимся кусочком по огромным каменным блокам.

— Он не виноват. Он просто не понимает.

— В самом деле?

— Это как с маленькими детьми. Ты когда-нибудь замечал, с каким интересом дети отрывают крылышки мухам?

— Лично я никогда никому ничего не отрывал, — ответил Ринсвинд. — Мухам вообще доверять нельзя. На вид маленькая, но может оказаться такой стервой.

— Нет, я детей вообще имею в виду.

— Да? И что?

— Ну а он — император. И никто не удосужился объяснить ему, что поступать таким образом плохо. Тут дело лишь в масштабе. Пять семейств боролись друг с другом за корону. Чтобы стать императором, он убил собственного племянника. Никто так и не объяснил ему, что нельзя убивать людей ради собственного развлечения. По крайней мере, все, кто пытался это сделать, не дожили до конца первого предложения. И все эти Хоны, Фаны, Таны, Суны и Максвини на протяжении тысячелетий резали друг друга почём зря. Это называется преемственностью поколений.

— Максвини?

— Семейство с очень древними корнями.