Цвет волшебства

— Вряд ли кто из нас заинтересован в их изучении. — Чудакулли обвёл взглядом присутствующих и, уже громче, повторил: — Я СКАЗАЛ, что НИКОМУ из нас это НЕ ИНТЕРЕСНО. Декан! Вернись на своё место и подними уроненный тобой стул!

— ИксИксИксИкс упоминается в «Змеях Всех Времён и Нородов» Вренчера, — сообщил завкафедрой беспредметных изысканий. — Тут говорится, что на этом континенте очень мало ядовитых змей… О, здесь ещё сноска. — Его палец скользнул по странице. — «Их практически уничтожили пауки». Как странно…

— Ого! — снова изумился профессор современного руносложения. — А вот я ещё прочитал. «Абитатили острава Пердю так же прибывают в первосбитном састоянии… — с трудом продираясь, сквозь древний текст, продекламировал он. — Ани атличны добрым здравьем и статностью и ивляют сабой пример… самых стаячих дикарей».

— Дай-ка взглянуть, — нахмурился Чудакулли. Книгу по цепочке передали ему. — Тут пара букв затерлась. «Настаячих», то бишь «настоящих». По-моему, эти гравюры со Слякки дурно на тебя повлияли, руновед.

— А на гравюре с Пердю этот дикарь выглядит… очень даже стоячим.

— Руновед, это у него посох, — покачал головой Чудакулли. — Может, тебе казначеевых пилюль дать?

— А он довольно ДОЛГО принимает ванну, вам не кажется? — через некоторое время нарушил молчание декан. — Я и сам люблю потереться мочалкой, но мы ведь здесь не шутки собрались шутить.

— Да уж, что-то он расплескался… — заметил главный философ.

— Пляж, волны плещут… — безмятежно улыбнулся казначей.

— Кстати… в этих звуках определенно присутствует некий чаячий компонент.

Чудакулли поднялся, приблизился к двери в ванную и уже приготовился было постучать.

— Но я аркканцлер или кто? — вдруг грозно вопросил он, опуская кулак. — Я могу открыть любую дверь, которую пожелаю, так что…

И он повернул ручку.

— Вот, — торжественно сказал он, махнув рукой в открытую дверь. — Видите, господа? Совершенно заурядная ванная комната. Мраморная ванна, медные краны, пробка, смешная мочалка в форме утёнка… Самая что ни на есть заурядная ванная комната. А не какой-нибудь, позвольте подчеркнуть, тропический пляж. В этой ванной нет ничего даже отдалённо похожего на тропический пляж.

Потом он ткнул пальцем в открытое окно, за которым зелёные волны под слепящим синим небом томно набегали на обрамлённый зеленью берег.

— Потому что тропический пляж — вот он, — победоносно заключил аркканцлер. — Убедились? Абсолютно ничего общего.

После сытного обеда, содержавшего массу незаменимых, но довольно-таки шустрых аминокислот, витаминов и минералов, а также, к сожалению, имеющего вкус, человечек с надписью «Валшебник» на шляпе занялся домашними делами — насколько это было вообще возможно в условиях полного отсутствия дома.

Домашние дела состояли в обстругивании деревянного чурбана каменным топором. Чурбан на глазах превращался в короткую и широкую досточку, и скорость, с которой это происходило, наводила на мысль, что человечку такая работа не внове.

На ветку соседнего дерева приземлился какаду. Ринсвинд бросил на попугая подозрительный взгляд.

Добившись желаемого уровня гладкости, Ринсвинд встал на дощечку одной ногой и, покачиваясь в неловком положении, угольком нарисовал на плоской поверхности контур стопы. Повторив процедуру со второй ногой, он возобновил обстругивание.

Прятавшийся в водоёме наблюдатель понял, что его подопечный изготавливает себе деревянное подобие обуви.

Затем Ринсвинд извлёк из кармана бечёвку. Её он сделал из шкурки одного пресмыкающегося, правда перед этим было и несколько неудачных попыток: сначала большей частью попадались пресмыкающиеся, никак не желавшие отдавать свои шкурки, зато щедро делившиеся своим ядом, от которого по всему телу шла жуткая алая сыпь. Но, пережив несколько видов сыпи, Ринсвинд наконец поймал искомую тварь.

Так вот, если просверлить в деревянной подошве отверстие и продеть туда бечевку в форме петли, то получится нечто вроде урских сандалий. Конечно, шаркая в таких сандалиях, начинаешь походить на какого-нибудь Прародителя Рода Человеческого, но имеются и некоторые плюсы. Во-первых, если при ходьбе издавать мерное «хлоп-хлоп», то любому опасному существу покажется, что идёт не один человек, а двое. Безопасных существ в этой пустыне Ринсвинд пока не встречал. И во-вторых, хоть бежать в таких сандалиях нельзя, зато выпрыгиваешь из них в мгновение ока, так что, пока разъярённая гусеница или жук недоуменно разглядывают твои сандалии, гадая, а куда, собственно, подевался второй человек, ты уже успеваешь превратиться в пыльную точку на горизонте.

Ринсвинду приходилось много убегать. Каждый вечер он изготавливал новую пару сандалий, а на следующий день оставлял свою обувь где-то в пустыне.

Покончив с работой, он извлёк из кармана свиток тонкой коры. К ней ящеробечёвкой крепилась драгоценность — карандашный огрызок. В надежде, что это хоть как-то поможет, Ринсвинд начал вести дневник. Он просмотрел недавние записи.