Цвет волшебства

— СПАСИТЕ…

— Эй, господин, с тобой все в порядке?

— Он как раз такой… как я и ожидал…

— Вот видишь, стало быть, не так уж и плох!

— Ты точно Достабль!

— Мне на это обижаться или как?

— Ты кладешь пироги в гороховую похлебку, а сверху поливаешь соусом. Кому-то когда-то — наверное, в очень глухую полночь — пришла в голову эта дикая идея. Мне ни в жизнь не поверят, что бывает ТАКОЕ. — Ринсвинд бросил взгляд на полузатонувший пирог. — После этого рассказы о гигантских ходячих сливовых пудингах покажутся жалкой выдумкой, можешь поверить моему слову. Не удивительно, что вы тут пьёте столько пива[106]…

Безумно потряхивая головой, Ркнсвинд выбрёл под неверный фонарный свет.

— Значит, вы тут и вправду едите такие пироги? — скорбно вопросил он караульного, за спиной у которого маячили стражники.

— Это он!

Ринсвинд радостно закивал.

— Здоровеньки! — воскликнул он.

Раздались два звонких хлопка. Это Ринсвинд сбросил сандалии.

* * *

Пучина источала пар. Шаровые молнии с шипением падали на поверхность моря, будто капли воды на раскалённый противень.

Волны были слишком велики для волн, но как раз подходящего размера для гор. Думминг осторожно высунул голову из-за борта, чтобы посмотреть на море, — и в тот же самый момент лодка заскользила вниз, в гигантский каньон, пролёгший меж двух морских валов.

За ногу Думминга отчанно цеплялся декан.

— Слушай, Думминг, ты в таких вещах специалист, — простонал он, когда они достигли дна каньона и начался жуткий, животокрутительный подъём на следующий гребень. — Мы сейчас погибнем?

— Я… я так не думаю, декан…

— Жаль…

* * *

К тому моменту, когда Ринсвинд свернул за угол, сзади уже вовсю свистели, но он никогда не допускал, чтобы столь мелкие детали выводили его из равновесия.

Это был город! В городах всё гораздо легче. Он был городским созданием. В городах так много мест, где можно…

Теперь засвистели ещё и впереди. Толпа неожиданно стала плотнее, очень много людей зачем-то двигались в одном направлении. Но Ринсвинду НРАВИЛОСЬ рассекать толпу. Он был преследуемым, а потому преимущества новизны были на его стороне. Это он распихивал плечами ничего не ведающих прохожих, которые потом оборачивались, толкались, выказывали недовольство и вообще всячески демонстрировали свою неприязнь к тем, кто пытался следовать по пятам за беглецом. Бильярдным шаром Ринсвинд прокатился через толпу и ловко вписался в лунку переулка.

Лучше всего бежать под уклон. Поскольку именно в конце всяких уклонов, как правило, располагаются доки.

Так он и бежал, то увертываясь, то подныривая, пока вдруг не вылетел к воде. Неподалеку покачивались лодки — слегка маловаты, но выбирать не…

Из мрака донёсся чей-то топот. Кто-то почти нагнал его!

А эти стражники оказались парнями не промах!

Такого развития событий он не ожидал.

Неужели они захватили его в кольцо? Но ведь это не их дело — думать.

Он побежал в единственном оставшемся направлении: вдоль береговой линии.

Ага, вот здание… По крайней мере… по крайней мере, судя по всему, здание. Да. Потому что таких огромных кораблей просто не делают…

Ринсвинд всегда считал, что здание — это ящик с остроконечной крышкой, цветом более или менее сходный с окружающей грязью. Впрочем, как однажды заметил знаменитый философ Лай Тинь Видль: истинный мудрец, забиваясь в дыру, не смотрит, какого цвета там обои.

Прыжками преодолев ступеньки, Ринсвинд обежал вокруг странного белого сооружения. У него создалось впечатление, что это что-то вроде концертного зала. Оперного, судя по доносящимся изнутри звукам, хотя довольно странно давать оперные концерты в здании, которое выглядит так, будто вот-вот распустит паруса и снимется с якоря. Но к чему ломать голову? Вот сразу за мусорными баками подходящая дверца, да к тому же открытая…

— Ты из агентства, друг?

Ринсвинд вмотрелся в густое облако пара.

— И очень надеюсь, ты умеешь готовить пудинг, а то наш шеф-повар уже бьется головой о стены, — сообщила размытая фигура в белом колпаке.

— Будь спок, — как можно убедительнее произнёс Ринсвинд. — А это, я вижу, КУХНЯ?

— Ты чо, прикалываешься?

— А то я чуть было не решил, что это опера…

— Это лучшая опера в мире, друг. Ты заходи, заходи…

Кухонька оказалась весьма скромных размеров, и, как и почти во всех виденных Ринсвиндом кухнях, там было полно людей, ожесточенно работающих над достижением самых разных, взаимно противоречащих целей.

— Боссу втемяшилось в башку закатить примадонне пир на весь мир, — объяснял, продираясь сквозь толпу, повар. — А Чарли ни с того ни с сего заклинило на пудинге.

— Ну что ж… — глубокомысленно отозвался Ринсвинд, рассчитывая, что рано или поздно что-то прояснится.

— Босс грит, ты, Чарли, должон приготовить для неё пудинг.

— Так прямо и сказал?

— Грит, это должон быть самый зыкинский пудинг в мире, Чарли.

— Будь спок?