Цвет: жёлтый

Началось. Они уже тут. Снаряды взрываются прямо над нашими головами. Мне кажется, что те, кто пришли, просто швыряют всё, что у них осталось.

Я вместе с мужчинами стою на площадке «башни». У нас есть оружие, гранаты, пулемёт. Но достаточно ли этого?

Генерал собрал всё мужество, которое у него было, это его последний бой. Он не смотрит мне в глаза, мы никогда не обсуждали его часы: от него не было вопроса, от меня – ответа.

Мы обороняемся, как можем.

Я могу управлять энергией провидцев настолько, чтобы усилием мысли менять траекторию бомб, обеспечивать защитное поле вокруг нас.

Но это ненадолго. Я не знаю, как это вышло, несмотря на все мои старания. Часы не остановить.

Я оглянулась: вокруг меня – нули.

Очередь пулемёта. Оказалось, что Генерал привязал свою руку к рычагу и оружие палит бесконтрольно, осёдланное бездыханным телом.

По моему лицу потекла кровь: сама не заметила, как осколки ранили и меня. Хорошо, что я не вижу своих часов. Есть надежда. Есть!

Я ввалилась в тоннель, шлейфом привнося пыль, шум и огонь. Мои ноги предательски дрожали от страха.

Испуганные взгляды, стремящиеся к обнулению часы, вскрики, грохот над головами – вся эта мешанина обращена на меня, давит, сминает под собой.

В изнеможении я облокотилась о колонну и смело обвела обращённые ко мне лица изучающих взглядом.

Они ждут. Они чего-то ждут от меня. И там Тот-кто-охотиЛся-за-мной тоже ждёт. Я не чувствую его агрессии: ни поля, ни волевых указаний, но и силы его явно на исходе. Надо спешить. Надо выиграть время.

Мне надо было что-то сказать. Я должна была достучаться до оставшихся в живых. Они должны пойти за мной, иначе всё будет кончено прежде, чем я сделаю то, что должна.

Но как обратиться к ним? Таким напуганным, растерянным, потерявшим веру в свои силы?

Ничего лучше, мне в голову не пришло, как…

– Бабы! – воззвала я, найдя единственно верное слово, которое как мне показалось, способно достучаться до глубин души оставшихся в живых.

Услышав, как глух мой голос. Я прокашлялась, набралась сил.

– Бабы! Если мы не выстоим, то умрём!

Все замерли. А потом Маша, моя милая Маша, одна из первых крепко обняла Сашку, расцеловала его, плачущего в три ручья, в обе щеки и двинулась ко мне. Кто-то заголосил. Но все женщины поднялись. С суровыми лицами, с текущими слезами на щеках шли сражаться за будущее своих и чужих детей, за себя, за призрачную надежду выжить.

Мы высыпались на площадку «башни», стянули трупы вниз, заняли их места. Атака продолжалась, поэтому почти всё было разрушено вокруг.

И в то мгновение, когда осколок снаряда пролетел сквозь воздвигнутый мною барьер прямо рядом с моим ухом, я опомнилась. Я поняла, к чему меня вел Ганди, зачем вообще были нужны провидцы и какова наша миссия. Так просто! Объединиться! Все! Провидцы как сила целой страны должны объединиться! Почему мы раньше, не…

Часы женщин обнулились ещё 5 минут назад, но пока они все – все! – были живы! Живы! Значит, время пришло. Теперь мне нельзя сомневаться, нельзя отступать!

Что было сил, я бросилась обратно в тоннель. Старики и дети шарахались от меня, когда я неслась мимо них. Подросток, мать которого отчаянно просила меня спасти его, медленно, превозмогая боль, шёл вперёд, на бой. Он тёрся левым плечом о стену, мать поддерживала его справа. Я едва взглянула на них, но эта пара придала мне сил.

Вбежав в свою комнату, я по привычке захлопнула дверь, торопливо достала чемодан. Щёлкнули замки. Пусть это случится. Прощайте все! Надеюсь, что всё получится!..

Много лет спустя…

Солнце спускалось всё ниже, седобородый старец сидел под огромным деревом и улыбался в ответ небесному светилу. Опрятная одежда была скромной, но тёплой. Облокотившись на верх своего посоха, он смотрел белесоватыми глазами на великолепие осенней поры, раскинувшейся перед его взором: разноцветная листва, сочная трава, усыпанная листьями, птицы высоко в небе. Всё это он видел, больше дорисовывая по памяти, но от этого радость была не меньше.

Старик достал из кармана пожухлый без воды одуванчик и коротко поцеловал его.

Он помнил день той последней битвы.

Помнил, как провидица скрылась в своей каморке, как вокруг тряслись стены и сыпалась пыль. Люди выли от ощущения конца.

И появилась она.

На ней было нежно-голубое полупрозрачное платье с юбкой чуть ниже колен с длинными рукавами и небольшим вырезом на груди. Лицо было очищено от грязи и крови. Ни единой раны не было видно на её лице или теле. Волосы были старомодно заколоты двумя заколками с обеих сторон.

Босая, она быстро шла мимо всех, не замечая ничего и никого вокруг, охраняемая невидимым коконом, не пускающий к ней даже маленький камушек. Хоть её глаза были ясны, взгляд был затуманен. Она шла вперёд, всецело отдавшись предназначению.

Сашка, испугавшись быть погребённым заживо и без Маши, побежал вслед за ней, почти налетел на неё, когда ты вышла наверх.