Цвета дня

И мне достаточно было окинуть взором земли Везелея, где все такое точное, такое вымеренное, а затем остановить взгляд на высеченных в граните именах, чтобы я понял, какое оно – мое благо, кто я, где я должен быть, и чтобы я прочел вокруг себя свои цвета так же ясно, как я читаю их сегодня в твоих глазах.

Я не стал давать клятвы в деревне Везелей, ибо не захотел взывать ни к какому небу в этом месте земной веры. Я просто повернулся к горизонту и сказал им: вы найдете меня впереди себя. Я не приемлю никакого крестового похода, потому что не приемлю никакой веры, и мне неведома убежденность, потому что право сомневаться, право продолжать свою неуверенную поступь к границам истины и заблуждения – единственное благо, которое я защищаю. Я никогда не отправлюсь в крестовый поход, но я всегда буду готов вступить в бой, дабы не быть обращенным в другую веру. Я не приемлю ортодоксальности, не приемлю абсолюта, не приемлю мистики, и единственное, что я всегда буду защищать, – это блуждающую хрупкость человеческого дыхания от всей мощи железного запястья. Питающие меня истины – зыбки, но по крайней мере я знаю, что доля истины или заблуждения в том, что я защищаю, не подрывает саму его основу. После веков мистицизма и абсолютизма вам внезапно повстречалась истина, и вы тут же возвели ее в абсолют и мистику. Но истина – это давно выращиваемая у нас культура, и мы-то знаем, что она такое: всего лишь истина. Если угодно, назовите ее Истиной: для нас она всего лишь истина. И уж с помощью истины вам всяко не заставить нас потерять голову. Ох! Мы их насмотрелись, клянусь вам, у нас выработался иммунитет, нам больше не случается одурманивать себя истиной, как это делаете вы. Мы высаживаем ее в каком-нибудь уголке и ждем, когда она прорастет, чтобы увидеть, как она будет развиваться и какие плоды принесет. Если хорошие, ее будут выращивать и дальше, станут больше культивировать этот сорт истины. Но что до того, чтобы срезать под самый корень нашу старую культуру и насаждать ее одновременно повсюду, в этом на нас не рассчитывайте. И напротив, рассчитывайте на нас, если надо защищать нашу старую культуру со всеми ее разновидностями, богатством, новыми привоями и всеми ее возможными прогрессивными усовершенствованиями. Напротив, рассчитывайте на нас, если нужно выхаживать нашу культуру бережными руками старого садовника, и не пытайтесь прийти к нам затем, чтобы выкорчевать тысячи разновидностей и тысячи заблуждений, которые мы взращиваем. Мы вам так благодарны за то, что вы тут, прямо на наших глазах, выращиваете свою единственную истину тем интенсивным способом, который заставляет обращаться с человеком так, как все интенсивные культуры обращаются с землей, которую используют, на которую обрушились. Когда вы с этим покончите, потребуется много новых удобрений, если от нее, бедняжки, – от этой бедной черной земли – вообще хоть что-то останется. Я благодарен вам за то, что вы тут и пробуете блюдо у меня на глазах, и признаюсь, ваше выражение лица при этом действе не пробуждает во мне желания подражать вам. Порой у меня даже складывается впечатление, что глаза у вас вылезают из орбит и вы слегка давитесь, и если вам сейчас чего-то недостает, так это права выплюнуть.

Позвольте, я вам дам старинный рецепт моей страны.

Возьмите какую-нибудь истину, осторожно поднимите ее на высоту человека, посмотрите, по кому она бьет, кого убивает, что дает, что разрушает, затем поднесите ее к своему носу, подольше понюхайте ее, проверьте, не пахнет ли от нее мертвечиной, после этого откусите маленький кусочек, попробуйте, подержите подольше на языке, тщательно прожуйте и наконец проглотите: посмотрите, не заболит ли у вас от нее живот и не полезет ли она у вас тут же наружу, и если этого не произошло, дайте ей отстояться, внимательно понаблюдайте за ней, чтобы узнать, не меняет ли она кожи и цвета у вас на глазах, чем она питается – уж не вами ли? – и если вы увидите наконец, что она действует на вас благотворно, что она щедра и питательна и не сопровождается болью и кровью, глотайте ее – но будьте всегда готовы выплюнуть ее, если потребуется.

Демократия имеет право выплевывать.

Попробуйте немного повыплевывать. Покажите нам чуток, как это у вас получается. Попробуйте выплюнуть кусочек, совсем маленький, просто чтобы нам тоже захотелось проглотить, а?

Ну как?

Что?

Это так вкусно, что вам не хочется?

Дорогие барашки. Дорогие курчавые ягнятки на пастбищах грядущего.

Дорогие маленькие овечки светлого будущего.

Одно словечко на ушко, быстренько: француз живет не в будущем.

Он живет во Франции.