Цветаева за 30 минут

Первое время мать и дочь жили в Берлине, затем на протяжении трех лет – в Праге и ее предместьях. В частности, там были созданы «Поэма Горы» и «Поэма Конца», посвященные Константину Родзевичу. С 1925 года после появления на свет сына Георгия, семья обосновалась в Париже. Но и там не было покоя поэтессе в связи с обвинениями мужа – Сергея Эфрона в работе на НКВД и его участии в заговоре против сына Троцкого – Льва Седова.

Марина Цветаева дружила и активно переписывалась весь период эмиграции с Борисом Пастернаком. Именно он посоветовал ей в мае 1926 года начать переписку с австрийским поэтом Райнером Марией Рильке, которая прервалась в том же году в связи со смертью последнего.

Практически ни одно из произведений, созданных Цветаевой в эмиграции так и не увидело свет. Лишь последний прижизненный сборник стихов «После России» был опубликован в 1928 году в Париже.

В 1930 году поэтесса создает поэтический цикл «Маяковскому», самоубийство которого стало для нее потрясением.

Если стихотворения Цветаевой были не слишком популярными в эмиграции, то проза пользовалась успехом у публики и начиная с 1930 годов стала основной в ее творчестве. В частности, увидели свет: «Мой Пушкин» (1937 г.), «Мать и музыка» (1935 г.), «Дом у Старого Пимена» (1934 г.), «Повесть о Сонечке» (1938 г.), «Живое о живом» (посвящены М. Волошину, 1933 г.), «Нездешний вечер» (посвящено М. Кузмину, 1936 г.), «Пленный дух» (посвящено А. Белому, 1934 г.) и др.

В этот период Цветаева со своей семьей были очень бедны, они проживали фактически в нищете и немного помогала им с деньгами Саломея Андроникова.

1937 год стал поворотным в жизни всего семейства. Сначала 15 марта Ариадна получила возможность вернуться в Россию, которой с удовольствием воспользовалась. А затем, 10 октября туда же бежал и Сергей Эфрон, спасаясь от обвинений в причастности к громкому заказному политическому убийству. Лишь в 1939 году к мужу и дочери присоединилась сама Марина Ивановна. Она обосновалась на даче НКВД в Болшеве (сейчас там Мемориальный дом-музей поэтессы).

Неожиданно, 27 августа того же года аресту подверглась сначала Ариадна, а потом – 10 октября и ее отец. Спустя всего два года заточения, 16 октября 1941 года Сергея Яковлевича Эфрона расстреляли на Лубянке (по иным сведениям в Орловском централе). Дочь провела в застенках долгих пятнадцать лет и была реабилитирована только в 1955 году.

Все это время Цветаева не писала ничего. Ее отдушиной стали переводы. За этим занятием ее и застала Великая Отечественная война, с началом которой работу над переводом Федерико Гарсиа Лорки пришлось отложить на неопределенное время.

8 августа 1941 года они вместе с сыном были эвакуированы и 18 августа оказались в числе других поэтов в городе Елабуге на Каме. Марина Цветаева собиралась обосноваться в Чистополе, даже получила разрешение на прописку там и подыскивала себе работу. Сохранилось ее заявление о приеме на должность посудомойки: «В совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве посудомойки в открывающуюся столовую Литфонда. 26 августа 1941 года». Уже 28 августа она вновь была в Елабуге, планируя жизнь в Чистополе. Но этим планам так и не суждено было сбыться никогда.

31 августа 1941 года великая русская поэтесса, прозаик и переводчик – Марина Ивановна Цветаева свела счеты с этой жизнью. Она повесилась в доме Бродельщиковых, где тогда жила с сыном. Написала три предсмертные записки: сыну, Асеевым, и «эвакуированным». Оригинальный текст последней был утерян и его позже восстанавливал сам Георгий Эфрон. В самих предсмертных посланиях она просит прощения у сына и объясняет причины своего поступка, просит Асеевых позаботиться о сыне, которого называет «Муром», а своих коллег «эвакуированных» умоляет присмотреть за Георгием и отправить его к Асеевым в Чистополь.

Свой последний приют Марина Ивановна нашла 2 сентября 1941 года на Петропавловском кладбище в Елабуге, но где именно расположена могила – не известно до сих пор. Предположительно она находится на южной стороне возле кладбищенской каменной стены. И именно на этом месте ее сестра Анастасия Цветаева воздвигла крест в 1960 году. Еще через десять лет, уже в 1970 году на месте креста было установлено гранитное надгробие. Именно это надгробие сегодня считается официальной могилой величайшей поэтессы, но насколько это предположение верно – никто не знает и по сей день.

Бежит тропинка с бугорка…