Цветение

— Да, все же это слишком ценный предмет. Не ожидала, что люди с легкостью могут рыться в чужих вещах. Все ведь уже было сложено, а я сильно болела, — я ненавязчиво изображала невинность. — Мне не нужны все вещи. Тем более, если ими пользовались посторонние. Просто некоторые очень дороги, как память. И так обидно.

В принципе, проблему с вещами можно было бы решить более радикальным способом. То есть своими силами. Но это же Империя с ее строгими законами и ответственной системой. И я жила в этой Империи. Так почему бы не воспользоваться законом, как делали нормальные и порядочные люди?

Будем играть по правилам. С одной поправкой: если мне не вернут пине и серьги, я озверею.

*

С утра полетели не только звонки от бывших соседей, но и головы. Как оказалось, мое заявление запустило целый вал проверок по общежитию и деятельности его работников.

Звонки я без угрызений совести сбрасывала, а новые угрозы тут же отправляла следователю. Мы играем по правилам.

Ябеда? А не пойти ли к бесам тем, кто так называет людей. То есть, слабого обижать — это нормально, но если слабый позвал сильного — уже плохой человек и ужасная несправедливость?

В детском саду меня дразнили ябедой. Но я быстро поняла, что всем старшим на самом деле срать на мое мнение и жалобы. Родителям в том числе. Их любимое средство решения таких проблем — фраза «не выдумывай». Это лучше всего развивает в ребенке социальность.

Сарказм.

С другой стороны, если они и хотели меня чему-то научить, то вполне добились этого. Если у меня отсутствует способность подавлять окружающих, то любой из путей годится. Или будь тряпкой и терпи.

Что поделать? Меня так воспитали.

Но в этот раз я выбрала более мягкий вариант. Посмотрим на результаты. И если пострадают все причастные, меня не волнуют их проблемы. Сами виноваты.

*

Как и ожидалось, большую часть моих вещей у хозяйки не нашли. Комендант вообще наплела, что ничего не видела. А когда узнала о стоимости, то изобразила обморок и невинно обиженную.

Вначале она такой нормальной тетенькой мне показалась.

Пара найденных вещей уже оказались подпорчены. Так что я со все той же онемевшей от такого нахальства совестью потребовала полной компенсации стоимости. Тем более, что чеки у меня были.

Нашлась и пине. Правда, без серег и остальных украшений. В основном бижутерии для волос.

Пока длился этот разбор полетов и опись всех нарушений, меня наконец-то выписали из стационара.

Дождавшись родителей и Аска, я помчалась в местное отделение исполнительных органов. Ушла бы раньше, но сменной одежды не было. Даже верхняя одежда, что оставалась в общежитии, была не у меня. Что очевидно. Не бегать же по морозу в одной рубашке и больничных тапках?

Эта просьба Аска удивила, но он все же заехал в отделение. Родители были против, но их мнение меня волновало точно также, как их — мое.

Как выяснилось, они все же извинились перед Хельгой за меня, поверив всем на слово. Даже моральную компенсацию ей выплатили. Потом, конечно, выяснилось, как обстоят дела на самом деле. Даже видео с камер отыскалось. Но для меня их поспешное решение было сродни плевку в лицо.

Общение с ними я не обрывала, но требования и просьбы теперь полностью игнорировала, поступая так, как сама считала нужным. Они пока не поняли, что происходит, но уже жутко раздражались, хоть это и не было моей основной целью.

*

Брелок и заколку мне вернули в отделении.

Первый я тут же сунула в карман отцу, игнорируя все протесты, а шпильку даже из опечатанной упаковки не доставала. Ей требовалась обработка дезинфекторами. Это как пользоваться после кого-то бельем.

Правда, омрачало то, что закалывать ею мне больше было нечего.

Как только я уже запланировала устроить бывшим соседям веселую жизнь за серьги, гребень и остальные вещи, следователь познакомил меня с огромной черной псиной. Пришлось дать себя обнюхать и выделить на благое дело личную вещь. А на мне, как назло, все было выстиранное и чистое.

— Вы могли бы шапку… — следователь запнулся, глядя на то, как я стягиваю шапку, показывая короткий ершик волос. — Ох, прошу прощения.

— Ничего страшного. Вы не знали.

Я попрощалась со своей шапочкой. Но Аск нахлобучил мне на голову новую, стянув со своей головы. Стало чуточку лучше.

— Неужели, это дело имеет такую важность? — удивился подходу следователя отец. — В местности нет других нарушений?

— Конечно, есть, — кивнул мужчина, почесывая пса за ухом. — Но в этом деле замешаны специалисты, которым доверили несовершеннолетних. Поэтому дело имеет некоторый приоритет. Тем более, благодаря информации и показаниям вашей дочери, выявлено далеко не одно нарушение и пренебрежение благополучием детей. Если бы не она, эти нарушения так бы и продолжались. И страдали бы другие дети. За последние пару дней мы приняли пару дюжин анонимных показаний. Ситуация оказалась не самой лучшей. Точнее, большинство подопечных не понимали, как должно быть на самом деле. У них попросту не было выбора.