Цветение

— А сейчас нам нужно, чтобы ты вспомнила последние дни… — продолжил он беседу, собирая историю болезни.

Судя по его вопросам, мой длительный сон и шрамы от кустарного исцеления не давали покоя докторам. Особенно онкологу.

К Марининому папе присоединился мастер Сашко. Видела я его впервые, но много слышала от тетеньки из экзаменационной комиссии.

Он оказался таким же худым и высоким, как и жена. Проще было подчеркнуть их отличия, начиная с блестящей лысины и заканчивая слегка смуглым оттенком морщинистой кожи. Даже лицо было куда более подвижным и эмоциональным.

— В последние луны не было проблем с пищеварением? Проглатыванием пищи? Туалетом? Может, какие-то боли, дискомфорт, повышенная температура без явных признаков простуды?

— Вроде, легко глоталось. С твердой пищей никаких проблем. Правда, с жидкостями иногда закашляться могла. Но это, наверное, потому что я всегда тороплюсь, когда пью. Много тоже не ела. Сразу тяжело становится. Только если острое, нормально. А почему вы спрашиваете? Что-то не так? — я настороженно покосилась на мастера Сашко.

— Это на всякий случай. Обычная процедура, — улыбнулся мужчина и продолжил опрос.

У меня все сильнее зудела голова под мягкой шапочкой, а руки все еще дрожали и не поднимались выше пары сантиметров. Так что пришлось выкручиваться и чесаться об подушки прямо во время беседы.

— Ох… — медсестра тут же подскочила ко мне, поправляя мягкую теплую косынку.

— Простите. Оно очень чешется.

Я даже брови свела в попытках игнорировать зуд. Наверное, голова вся грязная. Даже думать не хотелось, как я сейчас пахла и выглядела. Хотелось забраться в горячую ванну на пару часиков и откиснуть. Желательно дома.

Доктора покосились друг на друга.

— Если хочешь, почеши, но… Не стоит снимать платок. Голова замерзнет.

Ну да. Только вот чем? Руки-то у меня не поднимались.

Глава 199. Спор с немым.

Кое-как досидев до конца опроса, я дождалась возвращения родителей и взмолилась:

— Ясь, спасай. Почеши мне голову, а-то я сейчас умру.

О чудо! Несмотря на то, что вместо слов получилось невнятное мычание, брат понял меня с первого раза.

Аск сначала подскочил ко мне, а потом слегка побледнел и замер.

Или не понял?

— Пожалуйста, — жалостливо свела я брови.

После чего он наконец-то отмер, аккуратными движениями потирая мне затылок и макушку. Так что я блаженно прикрыла глаза и приоткрыла рот.

«Ох… Мне кажется, я только что кончила,» — только и смогла я прошептать мысленно.

Брат тут же отдернул руки, поправляя на ходу теплый платочек. Наверное, волосы из пучка растрепались.

— Спасибо. Обожаю тебя, — сладко улыбнулась я и зевнула.

У всех почему-то был немного контуженный вид. Надеюсь, не из-за моих слов. Обычные же слова. Невнятные, правда.

— Наверное, ты устала? — робко спросила мама.

Ее вопрос пришелся очень кстати. Но я зверски хотела есть, а возвращаться в сновидения после недавнего марафона как-то не горела желанием. Тем более, что после почесушек мой организм вспомнил, каково радоваться жизни.

— А можете пока здесь посидеть? Пару минут, — робко спросила я.

— Конечно, — радостно закивала мама, присаживаясь рядом.

— Вы никуда не спешите?

Родители замотали головой. Папа почти сразу отвернулся к мутному окну, а мама меня нетерпеливо обняла, утыкаясь носом в шею. Она задела подключичный катетер, так что я стоически терпела боль. Но предательские слезы все же выступили.

— Ох… — спохватилась она, вспоминая, что я вся утыкана трубками. И с отчаянным лицом убрала руки. Ее глаза подозрительно блестели.

Совести у меня нет. Ей наверняка пришлось очень тяжело.

— Прости, — сказала я откровенно. — Очень не вовремя я заболела. Простите за то, что напугала.

У всех лица стали белее мела. Мне это совсем не нравилось.

«Что происходит?» — спросила я у Аска напрямую.

Он пожевал губу, но ничего не ответил. Родители тоже молчали. Похоже, им тяжело пришлось.

Как же все так произошло? И главное, что винить в этом некого. Разве что Мироздание с его странным чувством юмора, или на крайний случай перепуганную меня, что на несколько реальных суток затаилась в низшем мире. Для меня там словно прошли годы. Как оказалось, этого делать не стоило. Но что я могла поделать? Это был абсолютный рефлекс и способ выживания.

«Это из-за шрамов? Вы думаете, что это опухоли или что-то страшное? — предприняла я новую попытку растормошить брата. — Все уже позади. Успокойся.»

Он сначала побледнел, потом стремительно покраснел и взорвался:

— Ты знала!??? Какого хера лысого ты ничего мне не сказала!?

— Аск! — тут же гаркнул отец.

— Тихо, — шикнул на него парень, добавляя своим словам вес.

Погляжу, он уже освоился в кое-каких чарах.

— Все же в порядке, — успокаивающим тоном вмешалась я.

— Ни беса не в порядке, — ткнул в меня пальцем брат. — Мы с тобой договорились.

— Но…

— Ты знала! Знала, но ничего не сказала. Как умалчивала все свои проблемы. И наверняка продолжаешь это делать.

«Не при родителях же!» — взмолилась я мысленно.