Цветение

Не желая больше слушать, Суви схватила Адама за руку и потянула за собой.

Суви и Адам вышли из загона через другой выход, незамеченными. Ближе к Академии Адам не выдержал и заговорил:

— Он не должен уходить, пока не поможет мне. Иначе, зачем он играет со мной? Эти птицы…

Адам утробно зарычал. Его кожа покраснела. Серые глаза приобрели фиолетовые краски. С новым рыком от Адама отлетели стоявшие рядом вещи и сугробы. Суви так же сдвинуло на несколько шагов.

— Профессор поможет перед тем, как уйти, — будто ничего не случилось, ответила Суви, — если и книги ши не дадут тебе результат, профессор поможет.

Адама пробила дрожь. В его груди клокотала, извиваясь, магия. Он пропускал ее через себя, как и прочие чародеи, но не мог удержать. Магия бились в агонии. Магия проходила через Адама, но не могла найти выход.

Суви застыла. Она смотрела на дрожащего Адама и в голове крутилась одна мысль «мама испытывала то же». Тело Адама привыкло к сути оборотня, но Астрид изначально была простой ведьмой. А суть ведьмы и суть оборотня — яд друг для друга. Адам был приучен к этому яду, но все же был исключением из правил — гибридом чародея и оборотня, пережившего тринадцать и даже пятнадцать лет.

Стало холодать, резко потемнело. В свете фонаря Суви видела упавшего на ноги Адама. Он тяжело дышал. Его лицо слегка вытянулось, принимая животную форму. Пальцы превратились в когтистые лапы, сжавшиеся у груди, словно пытающиеся сдержать. готовое выпрыгнуть, сердце.

Суви подняла голову к небу и вдохнула морозный воздух. Луна не была полной.

— Адам? — Суви нашла в себе силы сделать шаг и взяла Адама за когтистую руку. Его кожа напоминала раскаленный уголь.

Над ними кружился, незамеченный, черный ворон.

Адам посмотрел на Суви фиолетовыми глазами. Ощутил пряный запах сухих трав, успокаивающий, как колыбельная, как легкий шепот у костра.

— С тобой все будет хорошо. Ты родился наполовину оборотнем, это часть твоей природы. — Суви говорила мягко, хотя ее саму начинало трясти от страха, когда она смотрела в бездонные глаза полуоборотня, — поверь мне. Не бойся, Винцент Вальден не бросит тебя. И я не брошу, — чуть слышно закончила Суви.

Темное небо предвещало сильный снегопад. Адама пронзали всполохи боли, но сквозь гул в голове он слышал голос Суви, похожий на легкую мелодию.

Когда сердце перестало бешено биться и голос Суви стал отчетливо слышен, Адам гулко выдохнул остатки тепла. Стыд, липкий и пугающий, прижался к Адаму, словно тень.

Продрогший и измученный, Адам вернулся в комнату. Давид спал. Последние месяцы Давид всегда дожидался возвращения Адама и только тогда, пожелав спокойной ночи, засыпал. Адама всегда это бесило, сейчас же он с ужасом заметил, что очень хочет услышать «спокойно ночи, Адам» теплым, успокаивающим голосом Давида.

В воцарившейся тишине Адам услышал, как мерное биение сердца чародея превращается в быстрый, неутолимый набат. Давид, не просыпаясь, сжал руками волосы и заплакал. Раскалывающийся в голове, чужой, долетающий эхом из прошлого крик, слетел с губ Давида протяжным стоном.

Давид кричал. Его прекрасное лицо исказил древний, всепоглощающий ужас.

Адам медленно подошел к Давиду. С каждым шагом разум просил развернуться. Но Адам сел рядом с Давидом и положил руку на его плечо.

— Проснись, — Адам неуверенно потряс Давида.

Когда это не помогло, Адам рыкнул. Давид резко развернулся и открыл глаза. Давид первый раз был без водолазки, и Адам заметил сотню старых, глубоких шрамов, ожогов, синяков на его руках, груди и шее. Увидев, куда он смотрит, Давид потянул одеяло обратно, но Адам остановил его.

— У меня тоже есть такие шрамы, но они меньше, и я сам себе их оставил. Ты можешь не стесняться своих шрамов при мне. — Сказал Адам и добавил, — меня тоже мучают ночные кошмары… — Адам отвел взгляд. — Что тебе снится?

Давид устало улыбнулся, но в глазах его все еще клубились слезы.

— Прошлое…

Утром Адам точно оказался в картине Клода Моне. Сорока одиноко сидела на воротах. Солнечные лучи грели только что выпавший снег, скрывший всякие следы. Тонкие, едва уловимые, голубые тени мягко лежали на сугробах. Адам улыбнулся, вдыхая морозный воздух.

Он посмотрел на Давида, спавшего крепким и спокойным сном. Вот бы, подумал Адам, выйти на улицу и поиграть в снежки. Как в детстве. Он всегда играл с мамой, потому что не было друзей. А теперь… теперь… быть может…

Давид открыл глаза и посмотрел на Адама.

— Пойдем, поиграем в снежки, — предложил Адам, не поворачиваясь к Давиду.

— Конечно, — сонно улыбнулся тот.

— Когда зелье вскипит, нужно вылить туда пять ложек орехового масла, но можно любое масло, это чисто для вкуса. Может, нужно было выбрать плавание? — Спросила Суви, растянувшись на кровати Лауры и крутя в пальцах ракушку, одну из прекрасной коллекции Лауры. Эта ракушка была найдена на прогулке по берегу Туле. От нее шел странный, пленительный свет.

— Ты же любишь стрелять, — сказал Лаура, старательно выписывая слова.

— Конечно, но…