Цветение

В начале февраля ученики вернулись в Академию. Февраль оказался удивительно теплым. Снега на острове осталось мало после дождей и относительно приятной погоды. Тропинки петляли. У пристани лес был хвойным, но вдруг казалось, что пахло сырой прохладой моря и даже слышалось падение камней на противоположной стороне острова.

Как ни пытайся, не сможешь заметить, как ели стали дубами и ясенями, пропуская учеников к порогу Академии. Так путь, длинною в час пешком, умещался в одну минуту.

Ветки беспокойно колыхались на ветру. Серые тучи медленно прикрывали солнце.

Инна и Лаура приехали раньше и ждали друзей.

Инна неустанно говорила Лауре о встрече с отцом и как, на минуточку, ей это не интересно. Профессор Ортега, директор испанской школы, так и не признал в Инне свою дочь. Раз она родилась после развода, а брак был ошибкой, то и зачем ему она? Когда Инна гостила у бабушки, Джуниперо Ортега не приезжал в город, чтобы не выслушивать новые нотации матери.

У Джуниперо была друга семья. И Инну это не злило, о чем говорили ее плотно сжатые губы и хищный огонь в глазах. Лаура только вздыхала в ответ.

Разговор у Далии Ортега был короткий.

— И ты не мой сын, я таким сына не воспитывала!

Инна с улыбкой вспоминала униженное лицо отца. Он не мог понять, как его родная мать предпочла это существо ему? От мыслей ее отвлек голос Суви.

— Нам вас не хватало, — сказала, обнимая подругу, Суви.

— Правда? — Инна радостно улыбнулась, — а я волновалась, что вы хорошо проводите время без нас! Еще и с самой Фридой Адельхейд.

— Да-а, — протянула Лаура.

— Не волнуйся, не такая она уж и интересная, — сообщила Прия, многозначительно переглянувшись с Давидом.

Оставив друзей, Суви направилась к Адаму. В комнате Адама и Давида находилось много книг. В основном пространство, отведенное Адаму, было занято кроватью, столом и заставлено холстами. Некоторые картины весели на стене. Часть стены Давида была увешена звездными картами, плакатами мировых команд по стрельбе и драконами, нарисованными Адамом. Над кроватью висел портрет Прии в спортивной форме. Кровать для третьего ученика пустовала, заваленная книгами и свитками.

Единственным рисунком на стене со стороны Адама был совместный портрет мужчины и женщины. Женщину Суви узнала сразу. Адам собрал их общие черты.

— Ты скучаешь по нему?

— Нет, — Адам даже не бросил на портрет взгляд, — они виноваты в том, что я родился. Они знали, что мне не выбраться. Мама не любила отца, это был ее выбор — а я ничего не выбирал. Она этого и хотела… я слышал ее разговор с профессором. — Адам до боли сжал кулаки и надломлено усмехнулся.

Он все ждал, когда Суви испугается злобного оскала на портрете, но Суви не уходила. Адам ударил по стене, задев потрет отца, и тот издал вой, пронизывающий душу ведьмы.

Суви выдохнула и легким движением руки покрыла рисунок толстым слоем плюща.

— Тогда и не смотри.

— Как успехи? — резко спросил Адам. — Книга помогает?

— Да. Я даже стала чувствовать много новых ростков под землей. Сколько спит в ней чудес. — Суви улыбнулась, — я стану сильнее, и ши мне помогут. Еще прочтешь обо мне книгу, — Суви внимательно посмотрела на Адама, — быть может, я пойму, как помочь…

— Не выйдет, — лицо Адама стало печальным, — Наши проблемы имеют разный источник. Я думал, это подсказки мне, значит, я ошибся… ты оказалась права… — Адам осекся, увидев, куда смотрит Суви.

Адам, побледнев, протянул Суви заинтересовавший ее рисунок. Углем на пергаменте Адам нарисовал ее потрет. Суви еще никогда не рисовали. С бумаги она солнечно улыбалась самой себе. Цветок на голове нарисованной Суви зашевелился от ветра, и нарисованная Суви радостно улыбнулась.

— Как красиво, — восхитилась Суви, — можно забрать?

— К-кончено, это ведь подарок тебе на прошедшие праздники. Я рад, что тебе понравился рисунок. — покрывшись краской, ответил Адам.

Суви достала из рюкзака дневник матери. Трусящимися руками она протянула его Адаму. Он молча взял дневник и открыл. Там ничего не было, но Адам почувствовал скрывающие чары.

— Это мамин дневник. Я прочитала его от корки до корки, — призналась с горечью Суви, — там ничего нет, что могло бы быть полезно.

Суви отложила дневник и села на кровать Адама.

— Я не знаю, на что я рассчитывала. Что мама все расскажет мне в этом дневнике? Объяснит, почему так поступила? Но там не было даже оправданий… — на время Суви замолчала. Адам сел рядом и обнял ее, еще больше покраснев, — Или она расскажет, как справиться с обращением. Но она не могла знать, иначе бы не умерла.

— Мы найдем ответы, — уверенно сообщил Адам.

Зимнее утро выдалось туманным. Астрид, как и прочие ведьмы, рассказывала маленькой дочери сказки, будто туман — это дыхание дракона. И чем плотнее туман, тем ближе к тебе дракон. Если тебе повезет, можно увидеть в тумане его золотые глаза, огромные, наполненные вековой мудростью. Это к удаче.

Суви всегда мечтала найти хотя бы след дракона.