Цветение

В библиотеке было мало учеников. Суви поманила к себе книгу с верхней полки о своем предке, Флоренсе Адельхейд. Флоренс был ее прадедом и Великим Чародеем. Книга, медленно плывя в воздухе, спустилась к ведьме в руки.

— Зачем ты приплыл сюда, волчонок? — раздался голос за стеллажом.

Ответом ему послужил сдавленный рык. Яцек Кински лишь нервно рассмеялся. Суви представила, как кривится его лицо со шрамом, оставшимся от ее удара два года назад.

— У нас и так куча нечистокровных, ты еще приперся. Они хоть не из дефектного мусора!

Яцек держал за шиворот Адама, нового ученика. Это оказался парень с кудрявыми волосами цвета пшеницы и печальными светло-серыми глазами. Адам словно сошел со страниц книг Байрона и Уайлда. От Адама пахло фиалками и луной. Адам вцепился в крепкие руки Яцека своими, покрытыми царапинами и краской.

Новый ученик слегка оскалился, обнажая клыки, из его горла вырвался рык. Яцек вздрогнул и скривил губы.

— Отпусти его! — грозно приказала Суви.

— О, смотри, наша лесная фея, — скрыв дрожь в голосе, Яцек обратился к Адаму, — это наша Суви из рода Адельхейд.

Суви повела пальцами, и пара книг упала Яцеку на голову. Тот вскрикнул и отпустил Адама. Яцек хотел ударить Суви, но вспомнил, что она натворила прошлый раз, когда он прижал к стене другого ученика. Один из шрамов так и не прошел.

— Если бы не твоя тетя, я бы тебе показал, — презрительно крикнул Яцек, уходя.

— Ты как? — Суви протянула Адаму руку, не обращая внимания на Яцека, — меня зовут Суви. А тебя?

Адам посмотрел на Суви очень странным взглядом: будто он аристократ, к которому пристал прокаженный бродяга. Адам тяжело вздохнул. Ничего не говоря, он быстро схватил нужную книгу, даже не взглянув на Суви, и ушел. Он задержался лишь на миг, смотря на черную птицу, сидевшую у открытого окна.

Вернувшись из библиотеки, Суви долго не могла уснуть, вспоминая взгляд Адама. Как вообще кто-то мог так на нее смотреть?

Рядом с Суви оказалась кружка крепкого чая с ромашкой, жасмином, розой и бузиной и пара пряников с липовым медом. Еще в первый день приезда Суви подружилась с домовым, и теперь каждую ночь он оставлял ей сладости.

— Спасибо, хозяин, — прошептала ведьма в пустоту, но домовой услышал.

Лаура проснулась рано утром. Хлоя и Хортензия, ее соседки по комнате, еще спали. Хлоя, как и Лаура, была светлой блондинкой с голубыми глазами, а Хортензия обладала карими глазами и русыми, коротко стрижеными волосами.

Лаура иногда думала, какого было бы как Прия, Суви и Инна, жить в комнате с двумя подругами. Да хотя бы с одной. Впрочем, Хлоя и Хортензия тоже не были дружны.

Лаура чуть постояла, внимательно осматривая комнату. Мысли, опасные, но пленительные, крутились в ее голове. Но она дала себе обещание и должна была его выполнить.

Лаура тихо шла по молчаливым коридорам. С зелено-коричневых стен ее изучали картины великих художников. Проходя мимо, Лаура испытывала желание ответить им, окунувшись в бездну полотен.

Местом, куда шла Лаура, оказался кабинет профессора Сигве Селланда. Сигве был болезненно худым и высоким. Он, как и дочь, был кудрявым светлым блондином. На его лице сочетались аккуратно стриженая борода и лохматые волосы, полные жизни и печали глаза, впалые щеки, делающие небольшие скулы острыми, и теплая улыбка тонких губ.

Сигве не спал. Он сидел на кресле за столом, вырисовывая на старых работах учеников незамысловатые узоры.

Лаура тяжело вздохнула и подошла к нему.

— Папа?

Услышав голос Лауры, Сигве дернулся. Несколько секунд он смотрел на нее в замешательстве, а потом радостно улыбнулся. Он дотронулся до волос дочери, растрепал их и рассмеялся. Как в детстве Лауры. Смех Сигве был пронзительный и тонкий.

— Прости, я не спал… — Сигве начал перебирать стопки бумаг, что-то ища, — завтра столько дел… сегодня. Правда же, сегодня? — Сигве посмотрел на дочь, словно маленький испуганный котенок.

— Да, — мягко сказала Лаура. В ее голосе сквозила неприкрытая печаль. Похолодевший ветер дул из окна, наводя на столе еще больший беспорядок. Но Сигве было все равно.

Лаура закрыла окно, Сигве отстраненно посмотрел на нее, а потом достал из ящика стола коробку леденцов.

— Будешь? Там есть лепестки орхидеи, а эти вот с фиалками, мои любимые с розой, о, а вот и твоя вишня, и я… а с чем еще? А какую я любил?

Лаура ничего не ответила. Она молча взяла леденцы, не глядя на них и с благодарностью улыбнулась.

— Ты снова не прибрался, а теперь стало хуже, — заметила Лаура со смесью укора и печали.

— Всю ночь был такой ветер сильный, а я окно открыл, — согласился Сигве. — Еще леденцов?

— У тебя же есть способность, — напомнила Лаура.

— Да? Ну ладно, я еще не решил, воспользоваться ли ей, — пожал плечами Сигве.

Способностью Сигве Селланда было манипулирование предметами: он мог заставить любые предметы выполнять различные действия, для которых обычно они нужны человеку. Лауру это злило, ведь отцу ничего не стоило убраться — просто пара взмахов руки.

Лаура заставила вещи вернуться на свои места, перенося и отталкивая их движением пальцев.