Цветины луга

Потом ему стало казаться, что так и надо. Ведь невозможно, немыслимо было, чтобы завод и кооператив стояли под одной крышей. Все орешчане, которые работали на стройке, как-то сами по себе, без агитации, стали тянуться к заводу. Сыботин хотел их опередить, стать одним из первых жителей заводского поселка, перевезти туда раньше других свою семью и зажить новой, рабочей жизнью. Потому-то он и сказал жене: «Чем раньше, тем лучше». Но о другом, о том, что тревожило его душу, ничего не сказал, зная, что это ничего не даст, а только вызовет ее гнев. Одно не давало ему покоя, грызло его совесть. Он не раз слышал, как рабочие переговаривались между собой, исподтишка посмеиваясь над ним: «И зачем она волокла этот крест на спине до самого дома? А муж-то куда смотрел?» Находились и такие, что говорили ему прямо в глаза: «Как она может так жить, чтобы буквально на пороге торчал этот крест?». Сыботин только пожимал плечами: «Вот и я говорю то же самое. Да разве ей докажешь!» «Это же явная демонстрация против нашего строя! — сказал Солнышко Туче. — Как вы можете допускать подобные религиозные сенсации?» Сыботину казалось, что это обвинение относится и к нему. Как ни уверял его Туча, что он здесь ни при чем, Сыботин не верил и опасался, как бы его не уволили с завода. Скажут: «Тем, чьи жены подрывают устои нашей индустриализации, нет места на заводе!». И будут правы. Если Игну не обуздать, то добра не жди. Придется ему проститься с мечтой о новой квартире, собрать пожитки и топать в Орешец.

Игна лежала рядом и спала крепким сном, а он не мог сомкнуть глаз. Из головы не выходил этот постылый крест. «Эта женщина ненормальная! — слышался ему голос Солнышка. — Выгнать ее и отправить лечиться!».

Крест во дворе! Да если об этом узнают врачи, то сразу скажут: «Нет, это же просто неслыханное дело!». Похоронить близкого человека у порога своего дома и спать всю жизнь рядом с мертвецом! Даже животные сторонятся мертвых, а человек, разумное существо, еще с древних времен, с тех пор, как создан мир, придумал для мертвых кладбища… Сыботин вспомнил о древних царях — фараонах. В детстве он учил по истории, что когда умирал фараон, то с ним зарывали в землю живыми всех его жен. «Да, но там жену хоронили вместе с мужем, она умирала, и в могиле лежало двое мертвецов. А здесь получается так, что всю жизнь живой человек должен лежать рядом с гробом мертвеца. Кому это может понравиться?!»

Сыботин раньше не подозревал, что Игна способна на такое, и дивился, и пытался себе объяснить, что с ней произошло, силился разобраться в том, что другим было не под силу. Он лучше всех знал свою жену и всегда мог объяснить каждый ее поступок. Но здесь он стал в тупик. «Зачем она притащили этот крест во двор? — много раз задавал себе вопрос Сыботин. — Зачем потревожила кости мертвеца? Да разве не все равно, где лежать — на старом или на новом кладбище? Земля везде одинаковая!».

Игна спала, как всегда, свернувшись калачиком. Она спала так везде — даже где-нибудь в поле, в борозде или под снопами. Голова лежала на подушке так, что подбородок весь утонул в выемке шеи. На какое-то мгновение мысли его потекли по другому руслу: Сыботин подумал о том, как спит он сам. Ом спал, не укрываясь, растягивался на кровати во всю длину, как бревно или сноп. Даже если с вечера жена укрывала его одеялом, к утру заставала его раскрытым, а одеяло лежало где-нибудь в ногах: он не любил укрываться, под одеялом ему было душно.

С этими мыслями он задремал. Он видел себя лежащим в саду, под яблоней, только вдруг оказалось, что над головой у него стоит не яблоня, а какой-то крест. «Да что же это такое?» Он хочет встать, но не может. Отворачивается, но крест снова маячит перед глазами. Машет руками, но крест не шелохнется, давит его к земле. «Что это за крест, кто его приволок сюда. И почему я лежу в могиле, ведь я еще живой? Кто меня похоронил живым?» Он всматривается в надпись на кресте и ясно видит, что там написано: «Здесь похоронен… Сыботин».

Он вздрогнул, проснулся, посмотрел на спящую Игну. Она спала все в том же положении, уткнувшись подбородком в шею. Медлить было нельзя. Он потихоньку слез с кровати и вышел во двор. Подошел к кресту, расшатал его и выдернул из земли. Словно вытащил ржавый гвоздь, гноивший его душу. И, взвалив его на плечо, зашагал прочь со двора…

Игна спала долго, а когда проснулась, то увидела, что Сыботин уже ушел на завод. Так бывало не раз, поэтому Игна не удивилась.

Ничего не подозревая, она возилась в доме, пока соседи не начали кричать ей из своих дворов:

— Игна, Игна! Куда это девался твой крест?

Игна выскочила во двор и обомлела.

— Неужели кто украл?

Она стояла онемевшая.

— Да кому он нужен? Был бы золотой или серебряный, поп первым бы стащил. А то ведь деревянный, весь в червоточине! — говорили они.

— Может, власти его убрали?.. Кто же позволит превращать Орешец в погост? Для чего тогда новое кладбище?