Цветные голоса

Сегодня последний день и все закончится, теперь она станет женой, солидной девушкой. Лариса мечтала об этом дне целый год. И вот он настал. Вадим прыгал вокруг нее. «Ах», — вздыхала она, улыбаясь ему и при каждом удобном случае целовала мужа в губы.

— Идем, — сказал Игорь и потянул Ларису за руку подальше от дома Вики. — Ты ей не поможешь.

Она и сама знала, что бесполезно сейчас к ней лезть. Ну может вечером попробовать нос сунуть.

Игорь повзрослел и уже давно не нуждался в опеке своей сестры. Лека сама стала гулять и приходить домой, когда стемнеет.

— Идем, я знаю тут одно место, покажу.

Лариса старалась не отставать и, быстро перепрыгивая через камни, шла за ним. Их маленькая тайна, что появилась случайно пару лет назад, так и осталась тайной.

— Идем сюда.

Это была старая церковь, толстые стены из красного кирпича. Ее взорвали большевики, но даже после Горбачёвского развала страны и религиозного мракобесия так и не восстановили. От времени ступени стали совсем худыми, скрипели, но как ни странно, не разваливались. Мама говорила, что мужики раньше лучше строили, добротней, а теперь и забор через год покосится.

— Осторожней, тут дыра, — предупредил юноша и переступил проем, где отсутствовала одна доска.

Лариса тут была много раз. Колокольня высокая. Правда, куполов давно уже нет. Да и самого колокола вместе с балками, что держали его, нет. И все же это самое высокое место в поселке. Они залезали, брали бинокль, что приносила Марина (она брала его у отца), ложились на почерневшие доски и часами рассматривали крыши домов.

Лариса, пыхтя, поднялась, осторожно коснулась перил, но те были крепкими, словно их недавно установили. Деревья, деревья, они такие кудрявые. Они скрывали дома, и только пяточки огородов светились как проплешины у старой козы, что жила у бабы Нюры.

— На, — Игорь достал из кармана сливы и протянул ей.

— Откуда?

— Отец вчера привез из города. Они сладкие, — он сел и свесил ноги вниз.

— Я боюсь, — раньше бы она не задумываясь повисла на перилах, но сейчас осторожно подошла к краю и посмотрела вниз.

Почему-то он ей нравился. Такой глупенький, даже наивный молчун. Мог просидеть целый час и не сказать ни слова. «Что там у него в голове?» — думала она, присматриваясь к тому, как он жевал свою сливу. Прозрачный пушок на губе, лохматые брови и этот взгляд. От него она иногда вздрагивала, правда не понимая почему. Словно булавка пронзал ее насквозь, как мотылька.

Лариса улыбнулась, посмотрела вверх: ни одного облачка, чисто-чисто. Она легла, раскинула в стороны руки и, прикрыв глаза, стала слушать. Даже тут, на самой высоте, она слышала, как мычат коровы, что пасутся за рекой, как кузнечики стрекочут где-то там внизу. Лариса услышала писк стрижей, в детстве ходили к обрыву, и с мальчишками доставали птенцов. Но после того как ее выпорол отец и сказал, что так нельзя, она перестала их доставать. Просто приходили к обрыву и смотрели, как стрижи кружились над головой и безошибочно находили свою норку.

Скрип доски отвлек Ларису от воспоминаний, она приоткрыла глаза и посмотрела на Игоря. Он снял рубашку и бросил ее рядом. Ей нравилось его трогать, рука сама потянулась и коснулась его живота. Они были на виду всей деревни, но широкий парапет, что тянулся по периметру колокольни, закрывал их от случайных взглядов.

Девушка улыбнулась. Яркое солнце слепило, и она опять прикрыла глаза. Он пододвинулся чуть поближе, доски под ней закачались. Они были крепкими, в свое время она даже на них прыгала, не задумываясь над тем, что под ними десятки метров пустоты.

Это была их игра. Кто первый предложил? Наверное, все же, она, но соглашаться с этим Лариса не хотела. Она развязала пояс, не боялась, что он улетит. Расстегнула первую пуговицу. Сразу в груди что-то закипело. Пальчики забегали, в груди появилась щекотка и огромное желание растереть ее руками. Девушка заулыбалась. Прищурившись, посмотрела на юношу, он внимательно следил за ней. Она села и, вертясь на попе, шустро стянула с себя сарафан. Отточенными движениями пальчики расстегнули лифчик. Всего месяц назад мама купила новый, в старом чувствовала некомфортно, словно грудь перевязали бинтом. Положила его в сторону и, улыбаясь, сняла с себя голубые трусики.

Не говоря ни слова, Лариса легла обратно и сразу закрыла глаза. Это была игра для двоих, и только между ней и Игорем. Маленькая тайна тянула друг к другу.

Его пальцы коснулись ее, она ждала этого, опять щекотка в груди и этот жар, что поднимался от живота. Так они могли лежать часами, то он ее гладил, то она. Лариса переворачивалась на живот, садилась, вставала на коленки и, потянувшись, словно давно спала, садилась в позу лотоса и приступала к медитации.

Эта игра затянулась на несколько лет. Ларисе нравился юноша, ей хотелось его обнять и даже поцеловать. Но она его не любила, обожала как парня, который умеет хранить секреты. Она продолжала лежать и млеть от этого удивительного ощущения, когда к тебе прикасается мальчик.

— Ну что, пора, — тяжело вздохнула мама Ларисы и гордо встала рядом со своей дочкой.