Цветные миры

В гостиной воцарилось удивленное молчание, за которым последовал вопль протеста. Но в дальнем углу гостиной поднялась крупная красивая женщина и своим громким голосом заставила всех умолкнуть:

— Послушайте! Я хочу знать все! Мне известно, что слухи об этом деле замяты, и все мои старания выяснить истину оказались тщетными. Если эта женщина может что-нибудь сообщить, я за то, чтобы она сейчас же все рассказала.

И тогда Соджорнер спокойно рассказала нм о публичном доме во главе с «мадам», которая, пользуясь широкой финансовой поддержкой и покровительством полиции, держала в доме фактически на положении узниц пятнадцать-двадцать приезжих молодых женщин, к чьим услугам прибегали друзья и близкие сидевших здесь дам.

— И христиане Черной Ямы не желают, чтобы это заведение было восстановлено, раз бог в своем милосердии сжег его, — закончила Соджорнер.

Затем, не дожидаясь, пока потрясенные ее сообщением женщины вновь обретут душевное равновесие и дар речи, она уселась за рояль и, подозвав к себе своих девушек, запела вместе с ними:

Давайте преклоним колени
И вместе помолимся Богу.
Давайте все вместе споем,
Приветствуя солнца восход!

Полчаса спустя крупная красивая женщина ворвалась к себе в дом и, услышав еще в дверях приветливый оклик мужа: «Хелло, бутончик мой, это ты?» — заорала:

— Оставь эти свои бутончики! Джим Конуэлл, дьявол бы побрал твою душу, если ты позволишь восстановить в Черной Яме этот публичный дом, то, клянусь богом, я уйду от тебя навсегда и расскажу всему Эннисбергу, почему я это сделала!

После этого на протяжении года положение негров в Эннисберге и их взаимоотношения с белыми были очень натянутыми. В любое время мог начаться погром. Уилсону угрожали физической расправой. В общине обнаружились шатания, приток пожертвований упал, но зато и воскресные радения прекратились. В конце концов с помощью тщательно продуманных мер и усилий реорганизация церковного прихода пошла по правильному пути. Старое здание церкви снесли и вместо него построили новое; рядом с ним появился новый дом священника. Черная Яма была включена в городскую канализационную сеть, и поселок освободился от ужасающей грязи и отбросов.

Среди чернокожих прихожан Уилсона наступило успокоение, и они начали прислушиваться к его словам. Появились новые прихожане из ближних окрестностей, высказывались пожелания об открытии воскресной школы, о налаживании общественной работы. Взносы начали поступать более регулярно. Одновременно увеличился спрос на цветную рабочую силу со стороны растущих промышленных предприятий города.

До этого Уилсон месяцами пребывал в полном отчаянии, но у Соджорнер хватило проницательности и мужества, чтобы предвидеть результаты его усилий и правильно понять свой долг как жены священника. Она сумела поддержать мужа и укрепить в нем уверенность в своих силах. Церковный приход погасил свою задолженность; церковь начинала развертывать широкую общественную деятельность среди прихожан. Епископ был доволен значительным увеличением церковных взносов и постоянно хвалил Уилсона, а через три года опять перевел его на новое место — в Мобайл.

Тогда Уилсон по-настоящему возмутился.

— Клянусь богом, с меня хватит! — воскликнул он.

Соджорнер с ним согласилась.

Мотивы епископа не были узкоэгоистическими. Уилсон спас две разваливающиеся церковные общины, но имелись еще две-три общины, нуждавшиеся в его энергии и опыте и в содействии такой жены, как Соджорнер. Итак, епископ решил направить Уилсона в Мобайл. Это был трудный пост, но три-четыре триумфа подобного рода превратили бы Уилсона в весьма ценного работника и, может быть, избавили бы церковь от трудностей, которые в последнее время ее одолевали. Епископ решил не советоваться с Уилсоном о переводе, так как знал, что натолкнется на сопротивление с его стороны, и поставил его перед свершившимся фактом.

Рузвельт Уилсон был потрясен. Ему казалось, что у него уже нет никаких перспектив на будущее. Взявшись за работу и упорно трудясь, он способен был организовать общину. Уилсон знал это. Он способен был создать крепкий приход, который бы регулярно давал средства на содержание священника и для поддержки церкви вообще. Он мог в случае необходимости построить по последнему слову техники новые церковные здания с клубными помещениями, не залезая в долг и обеспечив доход, из которого выплачивалось бы приличное жалованье ему самому, его помощнику в ряду других сотрудников. Он мог открыть благотворительные заведения для престарелых и детей.