Цветные миры

Преподаватели государственного колледжа тоже обсуждали этот вопрос, и всякий раз испытываемая ими горечь прорывалась, хотя и в сдержанной форме, наружу.

— Ну вот, опять мы воюем неизвестно с кем и за что!

— За Британскую империю!

— А что эта империя сделала для нас?

— Прекратила работорговлю, начатую ею же самой, когда эта торговля перестала приносить ей выгоду. Освободила рабов, когда Туссен сделал рабовладение слишком опасным промыслом. Заменила систему рабского труда рабством наемных рабочих.

— Англия отстаивает демократию!

— Да, но только для белых, а вовсе не для темнокожих, составляющих большинство населения империи.

— После войны она, может быть, освободит Индию.

— Да, если будет вынуждена к этому, не иначе.

— Война помешает осуществлению планов Рузвельта по созданию процветающего государства и усилит власть капиталистов.

— Если только Россия не победит Гитлера.

— Куда там, ее дни теперь сочтены!

— Так и Наполеон считал.

И у негров появилась вдруг неожиданная возможность выразить вслух кипящее у них в душе возмущение. В период кризиса роль государства в промышленности усилилась. Можно было рассчитывать на то, что эта роль станет постепенно еще более важной. Тем не менее негров открыто подвергали дискриминации даже в государственном секторе. В 1941 году свыше миллиона негров продолжали оставаться безработными. Они начали требовать себе работы, и прежде всего в военной промышленности.

Филип Рэндолф, негр-социалист, испытавший на себе, что такое травля и тюремное заключение, и наконец посвятивший себя профсоюзному движению, организовал проводников спальных вагонов в профсоюз и повел борьбу за допуск этого союза в Американскую федерацию труда. Сейчас он осмелился требовать от президента Рузвельта, чтобы новые военные предприятия принимали негров на равных условиях с белыми. Рэндолф заявил, что, если президент не пойдет на уступки, он, Рэндолф, создаст армию в 50 тысяч черных агитаторов для «похода на Вашингтон», По всей стране негры пришли в движение и начали готовиться к походу. Часть негров и многие из их белых друзей возражали против таких действий, считая, что ничего путного из этого не выйдет.

Но Джин радовалась.

— Вы знаете, ректор Мансарт, — говорила она, — Рэндолф выбрал тактически выгодный момент. Сейчас Соединенные Штаты находятся накануне вступления во вторую мировую войну, причем намерены вести ее в крупном масштабе. Правительство должно иметь за собой сплоченную страну. Многие американцы против войны. Лояльность негров сейчас имеет более важное значение, чем в первую мировую войну, а она и тогда уже была очень нужна. Я думаю, что мы дождемся некоторых сдвигов в негритянском вопросе.

Мансарт был настроен скептически.

— В конце концов, мы лишь небольшая часть населения, уж я не говорю о том, сколь мало среди нас образованных и материально обеспеченных. Не такое у вас положение, чтобы требовать.

Но Джин энергично тряхнула головой.

— Не такое у нас положение, чтобы не требовать, — сказала она.

Таким образом, в 1941 году Рузвельту приходилось считаться с тем фактом, что 12 миллионов американских граждан, все большее число которых начинало пользоваться своим правом голоса, могли оказаться в оппозиции к его программе. Кроме того, как разъяснял потом Гопкинс, требование о равноправном положении негров на заводах, находившихся под контролем правительства, было абсолютно справедливым. Однако, поскольку Рузвельт не решался просить конгресс узаконить прием негров на работу в военную промышленность, он с помощью своих друзей пытался убедить негритянских лидеров не выдвигать требований о немедленных мерах.

Миссис Рузвельт, мэр Нью-Йорка Ла-Гардия и другие пытались успокоить волнения и уговорить негров подождать. И все же подготовка к походу продолжалась. В Нью-Йорке и других городах были созданы походные штабы, производился сбор денежных средств. Была намечена дата похода — 1 июля; 28 июня президент пригласил Рэндолфа и ряд других негритянских лидеров в Вашингтон, где встретился с ними в присутствии нескольких членов кабинета и представителей Управления по делам производства. Они серьезно и откровенно обсудили создавшееся положение. Наконец президент, сознавая, что он не в состоянии добиться от конгресса необходимых мер и что негры тоже не пойдут на уступки, предложил издать президентский декрет № 8802, которым обеспечивалось «полное участие в программе национальной обороны всех граждан Соединенных Штатов независимо от расы, вероисповедания, цвета кожи или национального происхождения».