Цветные рассказы. Том 2

Феликс проявил солидарность и выбросил монету в реку. Купюру развеяло по ветру, монета – на дне, никаких улик о необыкновенной и необъяснимой встрече.

– Сверхъестественное пугает. Но если оно будет повторяться? Можно ли к этому привыкнуть? Давай попробуем: предлагаю завтра встретиться на этой скамье, находящейся одновременно в России и Египте и в двух разных эпохах.

«Другой» для виду согласился и сказал, что ему пора. «Ну, пора, так пора, мне тоже, наверное, пора», – вздохнул Феликс. Неожиданно «младший» выпалил то, о чем, видимо, думал на протяжении всей встречи.

– А скажите, получится ли у меня что-нибудь с той девушкой? Ну, с которой я пью кофе…

– Не следовало бы рассказывать об этом, но ты все равно забудешь… Это ведь твой сон… В какой-то момент тебе покажется, что у вас с ней может получиться. Но, в конце концов, вы расстанетесь… По обоюдному согласию, так сказать. Не расстраивайся, все, что ни делается, к лучшему.

«Другой» заметно погрустнел, опустил голову. Потом они простились. Два Феликса. Подать друг другу руку не решились.

Феликс остался на скамье. Спешить было некуда. «Вот я здесь, – он ощупал, пощипал себя. – Не сплю. Была встреча. Я говорил с тем, «другим» наяву и поэтому могу вспоминать сейчас о нашем разговоре. Тот говорил со мной во сне, вот и забыл о встрече. С самого начала хотел забыть о ней. Тем более, что многое из нашей беседы ему не понравилось. Возможно, даже немного напугало. Еще во сне он постарался выбросить неприятное из головы. Но это неприятное, оно ведь осталось в нем и непроизвольно подтолкнуло на неожиданные решения. Получается, что я все-таки повлиял на него, что мой «совет» дошел до адресата. Интересно, что сохранилось у «другого» в памяти, когда он проснулся? Кстати, он очень удивился, когда увидел дату – 2002-ой год. А ведь на купюре нет даты выпуска. Значит, ему снилась купюра из будущего с несуществующей датой. А я, может быть, ему вовсе и не снился».

Весь день Феликс чувствовал подъем настроения и прилив сил. Новое чувство, которое он испытал впервые на самом дне, накануне, на двадцатиметровой глубине. Ощущение полной свободы. Такое ли уж новое? Может быть, он раньше уже испытывал нечто подобное? Ему казалось, это как-то связано – чувство свободы и то, что теперь он может легко путешествовать во времени. У свободного человека, наверное, снимаются какие-то ограничения. Небольшое путешествие во времени только добавило ему спокойствия и уверенности. «Поверхность моего сознания, – подумал он с удовлетворением, – видимо, становится все более гладкой, все больше напоминает зеркало тихой воды».

Вспомнилась маленькая, прелестная девушка, в которую он был так безнадежно влюблен тридцать пять лет назад, и которая теперь почему-то напомнила ему Жанну д’Арк с афиши фильма «Начало». Для него она всегда была в глухих, непробиваемых доспехах. Ангел в доспехах. Но без меча.

Феликс мысленно перенесся в то раннее утро, когда он добрался до Пицунды. Накануне все решилось. Еще один разговор с девушкой в доспехах. Последний. Конечно, последний – так больше продолжаться не могло.

Надо бы перекусить с дороги. Феликс зашел в разбитое, затертое стеклянное кафе. Какое кафе? Заштатная совковая, дешевая столовка самообслуживания. Исцарапанные, изломанные пластиковые подносы с бахромой стекловолокна по краям, старые тарелки и алюминиевые вилки и ложки. Ножей там не было, салфеток не было, солонок тоже не было. Но что это была за еда! Салат из южных помидоров с огурцами и капелька растительного масла непонятного происхождения. Тарелка с пучком ароматных кавказских трав – мята, петрушка, кинза, базилик. И тарелка лобио. Стоило это копейки. Плюс стакан пива местного разлива.

Уставшая (с утра – и уже уставшая!) немолодая бледная тетка за стойкой насыпала ему на край тарелки сероватой соли крупного помола. Феликс посмотрел брезгливо на дистрофический гуляш, бледно-желтую котлету, на липкую, бесформенную лапшу и отказался от мяса и гарнира. Все остальное его вполне устраивало.

На Феликсе – полосатая матерчатая кепка, простые холщовые штаны, завернутые по колено длинных худощавых ног, расстегнутая рубашка, завязанная узлом на голом мускулистом животе, легкие сандалии на босу ногу. Он стилистически вписался – и в теплую атмосферу маленького южного городка, и в эту замызганную столовую с вкусной натуральной закуской – травой, лобио – от запаха которой кружилась голова. Нет, голова кружилась не от запаха травы и лобио. И не от пряного, душистого воздуха. Голова кружилась от неожиданно охватившего его ощущения свободы. Он свободен! Молодой, сильный, ничего не боится. Ни с чем и ни с кем не связан. Свободен!