Цветные сны (СИ)

Солнышко приподнялся на локтях и неловко отполз назад, совсем немного, но тактильный контакт был разорван, и душевный тоже потерян. В глазах стояло чувство вины и своей правоты.

- Брайан…

Естественным порывом было его остановить, удержать. Пальцы крепко вцепились в бёдра Тейлора и не давали ему продвинуться к другому краю столешницы и ускользнуть. Организм требовал продолжить, присунуть, взять своё, но…

До Кинни стремительно доходила мысль, что ему снова отказали. Чуть-чуть подразнили и отказали.

Краска медленно сходила с лица, член опадал. Брайан с великим усилием сохранял хладнокровие и не выдавал уязвлённости. Он выпрямился, отошёл от стола, стал застёгивать брюки. Спиной не поворачивался, чтоб Джастин не счёл его сдерживающим слёзы. А слёзы рвались наружу.

- Можешь идти.

Джастин сел, мотнул головой, поджал губы, как бы спрашивая: «Вот что сейчас делать?» Красивый с разметавшимися по плечам волосами и торчащей из трусов красноватой головкой, сексуальный и неприступный.

- Брайан, - Тейлор поднял взгляд, пока не приступая к наведению порядка в одежде, тон был извиняющимся, но уверенным. – Брайан, мы не должны начинать сначала. Не должны, ты понимаешь, Брайан?

Кинни опустил голову, поправляя манжеты рубашки, посмотрел на него исподлобья. Вот так вот, Солнышку опять достаёт мужества взять всё в свои руки, разрулить и сгладить неловкий момент, а он способен только молчать и изображать безразличие. Блять!

Но Брайан так и не смог заставить себя выдать хоть слово или кивнуть. Он и так слишком много сказал о своих чувствах и истинных намерениях, завалив Джастина на стол и осыпав его горячими поцелуями.

Джастин смотрел на него. Понял, что ответа не будет, вздохнул, будто ничего иного и не ожидал, но остался в той же позе, лишь плечи поникли и блеск в глазах поблек.

- Брайан… - он поджал припухшие от поцелуев губы, замолчал, укоризненно глядя точно в глаза. Возможно, он думал, что так сумеет пробить растущую между ними стену.

Кинни поправил второй рукав, стряхнул пылинки с брючины, проделывая всё это на автомате. Воззвания Тейлора доходили до его слуха, но тонули в ватном тумане пустой черепной коробки. Лучше ничего не воспринимать, отрешиться от мира, чем вновь страдать, ощущая себя ненужным. Вечером, ночью, этим утром его захлестнула эйфория, он, блять, самонадеянный дурак, воображал, как прижмёт Джастина к стенке, заставит признаться в любви, сам признается в любви, и наступит хэппи энд. А реальность оказалась сурова. Нет любви. Нет. Это выдумки. Сказки. На хуй!

Брайан моргнул, возвращая себя в беспощадный мир.

- Иди, - он махнул рукой в сторону двери, - приступай к обязанностям. Кэтти тебе объяснит.

Джастин не двинулся с места, только пальцы плотнее сжали полированный край стола.

- Брайан… Пойми. То, что я люблю тебя, ничего не изменит.

Брайан вскинул голову. Сердце пропустило удар. Он не ослышался? Нет? Тейлор действительно это сказал? То, что любит?

- Брайан, я женат. Брендона я тоже люблю. У нас крепкая семья, мы подумываем об усыновлении ребёнка. Брендон меня тоже любит. Он хороший человек. Весёлый, заботливый, надёжный.

- Да видел я вчера, нахуй! – не выдержал Кинни и опять прикусил язык: не это надо сейчас говорить!

Джастин уставился на него, видимо, размышляя, как его вообще угораздило связаться с таким грубияном и зачем он ему что-то объясняет, разжёвывает, пытается урегулировать, послать на хуй и бежать – вот что надо делать, когда на пути попадаются ревнивые бывшие бойфренды.

Но у Джастина имелся солидный запас терпения и великодушия. Или он набрался «правильности» у своего мужа.

- Брайан, мне жаль, если ваша с Брендоном похожесть ввела тебя в заблуждение. Да, я смотрю на него и вспоминаю тебя, нашу молодость, но я также вспоминаю, что ты никогда не любил меня по-настоящему, ты отрицал любовь. Ты отпустил меня в Нью-Йорк и отдалился, не поехал со мной!

Брайан со скучающим видом разглядывал черно-белые картинки на стенах кабинета: природа, геометрические фигуры, полуобнаженные парни… Обвинения кололи в самую душу: он же говорил «люблю», он же предложил узаконить отношения! Но не мог он радоваться чужому успеху, непременно начал бы завидовать, а зависть плохое чувство, нехорошее, не хотел завидовать любимому человеку, потому и отдалился, варился в своем маленьком питтсбургском котле и врал себе, что преуспел в жизни.

- Я любил тебя, - вымолвил Кинни пересохшим ртом.

- Но слишком, блять, молча! Я не видел ни тепла, ни ласки! Брайан, да если б я, блять, увидел сегодня, сейчас от тебя хоть капельку нежности, самопожертвования, а не обычной похоти, я б не раздумывая отдался тебе. На этом самом столе! А так… Я не хочу снова любить тебя в одностороннем порядке, извини! Я пойду.

Тейлор вскочил на ноги, быстро заправил полы рубашки, застегнул брюки и, пройдя мимо босса, скрылся за дверью.

У Брайана стало пусто в груди. Весь позитив, весь решительный настрой оплыл с него, как воск с догоревшей свечи. Ругать себя было бессмысленно – после драки кулаками не машут. Блядский характер всегда мешал его счастью.