Цветные Стаи

Голубым повезло чуть больше, чем остальным: мы теперь работали не только с морскими камнями. Те, кто последовал моему с Китом примеру, и научились плавать, должны были добывать особые подводные растения, ракушки и породы, из которых желтые могли достать необходимые вещества. К тому же, нас было шестьдесят человек, так что по жребию треть из нас каждый день отправлялась на большую рыбалку на новеньких лодках, сплетенных мастерами фиолетовых. Запасы еды оранжевых, конечно, были огромны, но есть эту пресную земляную траву хотелось не всем. К тому же, неизвестно, когда эти запасы могли нам понадобиться по-настоящему.

Фиолетовых, которых было слишком много для того, чтобы позволить им всем копаться в мусоре, разделили на несколько групп по способностям. Одни продолжили мастерить вещи для быта и простые снаряды вроде стрел, другие были приняты в рыбаки на постоянной основе, третьи изготавливали одежду и сети, а четвертые встали под личное командование Погодника. Эти умельцы могли найти подземный источник или, например, показать синим, где за камнем скрываются залежи металла, и еще много других полезных вещей. Почти каждый день стаи вызывали к себе таких фиолетовых для решения самых разных вопросов.

Несмотря на то, что работы было полно, никто не переутомлялся. Люди брались за дело, когда хотели, никто не заставлял их ложиться после полуночи и вставать с восходом. Перерывы на обед могли длиться и два, и три часа, благо, теперь никто не оставался голодным. Каждое утро рыбаки привозили хороший улов, а если кто-то хотел больше, он мог пойти на берег, насобирать себе моллюсков, наловить еще рыбы или набрать водорослей на грядках, в которые мы превратили образовавшиеся после землетрясения котловины.

По вечерам все рассаживались у костров. Топлива теперь было навалом: люди сжигали мусор, который некогда был тюремными стенами. Тогда, по вечерам, собравшись у теплого огня в кругу друзей, мы болтали, пели и даже танцевали! Обычай устраивать танцы у огня начали оранжевые, к которым быстро подтянулись охочие до веселья фиолетовые и голубые.

Словом, жизнь на Огузке стала здорово напоминать жизнь на Остове, только она была куда веселее и привольнее.

Но, разумеется, не все было так замечательно. Чувство братства и равенства между стаями прожило недолго, уже через две недели между жителями начались ссоры, переходящие в настоящие скандалы и межстайную вражду.

Некоторые воры позволяли себе хозяйничать в чужих хижинах. Люди из зеленых упивались до беспамятства настойкой желтых и начинали буянить. Оранжевые ссорились со всеми подряд, пытаясь доказать, что Бог есть и все мы живем неправильно. Многие синие ополчились против Солнца, которого считали диктатором, и регулярно устраивали ему и всем оранжевым малоприятные сюрпризы. Про фиолетовых и говорить нечего: некоторые из них запросто могли озвереть и без всякой причины наброситься на любого прохожего.

Предводители стай пытались усмирить своих, пытались договориться между собой, но люди есть люди: у каждого из них было свое мнение насчет происходящего. Каждый вожак хотел защитить своего, и ни о каком согласии тут даже речи идти не могло.

Череда судов, закончившаяся тем, что все стаи едва не разругались между собой, показала, что вопросы правосудия надо решать кому-то нейтральному. Кому-то, кто не принадлежит всецело только одной стае.

После очередного заседания совета предводители единогласно решили назначить судьей меня, так как не было ни одной стаи, где я считался бы чужаком. Таким образом, мне было поручено разбираться с мелкими недоразумениями и ссорами. Большие же дела, отражающиеся на работе всех стай, по-прежнему решались голосованием в совете.

Должность судьи – вот, о чем я точно никогда не думал! Но, как ни странно, я быстро вошел во вкус: она была не такой уж хлопотной, разбираться с недовольными приходилось не чаще, чем раз в два-три дня. Нужно было проводить небольшие расследования, опрашивать свидетелей стычки, а потом объявлять всем свое мудрое решение. Так как в каждой стае меня считали другом и не обвиняли в каком-то особенном отношении к другим, мои решения принимались безоговорочно.

В свободное от судейских расследований время я выпросил возможность работать не только у голубых, но и в любых других стаях, так сказать, для «поддержания дружеских отношений». Это было здорово, потому что теперь я не уставал от однообразия и всегда занимался тем, чем мне хотелось!

Я мог точить морские камни, помогать зеленым грести миналию, мог строить дома вместе с желтыми, заботиться об урожае с оранжевыми, прислушиваться к маринию с синими, и бродить по острову вместе с уникумами фиолетовых, пытаясь что-то из себя выдавить.

Помимо работы судьи и дел в разных стаях я так же взял на себя обучение всех желающих борьбе. Конечно, сам я был тем еще воякой, но все-таки по сравнению с большинством после уроков Яшмы я умел хоть что-то.