Цветные туманы

– А всё же! Думаете, в детстве я не слышала разговоров по углам о загадочном моём происхождении? Евдокия Семёновна Тутова, наша соседка за стенкой, бывало, спрашивала, откуда у меня взялись такие зелёные глазки, если у мамы и папы карие? Вроде, шутя спрашивала, а всё же… А мой рост? Я возвышаюсь над своими родителями, как сосна над шиповником! – настаивала Арина.

– Почему ты задаешь мне вопросы, которые принято задавать своим родителям? В первую очередь своей матери. Если бы я даже и знала что-то, то сильно бы подумала перед тем, как вывалить на тебя правду. Тем более, зная характер Людмилы, – продолжила Эльвира.

– А, значит, есть какая-то правда, которую я не знаю? Надо сказать, что в этот раз я была сильно ограничена во времени. Дома была всего два дня. Из них своего отца трезвым я видела минут двадцать, не больше. Он пьет беспробудно. Сильно изменился внешне, исхудал, глаза какие-то ошалелые. Откуда только берет деньги на выпивку? Мать с треском выворачивает его карманы. Стала спрашивать его про здоровье, он не дал даже осмотреть его, оттолкнул меня и ушёл в свою комнату. На столе остался лежать его телефон, он звонит, отец даже не подходит к нему. Похоже, он впал в депрессию. А ещё, тетя Эля, по – моему, он не воспринимает меня, как медика. Противится, грубит, когда я пытаюсь спросить о его здоровье. Это так обидно. Мать молчит, как обычно, погружена в себя. Иногда делает вид, что вовсе не замечает меня. Она вдруг занялась благотворительностью, с утра уезжает к какой-то столетней бабушке и ухаживает за ней. Раньше я не замечала у матери признаков альтруизма. Ей родная дочь не нужна, что говорить о чужих людях. Лучше бы ухаживала за отцом, он весь скукожился, ходит в рубашке с вытертым на шее воротником. Честно говоря, вся обстановка в доме не способствует желанию там находиться. Потому я с радостью смылась оттуда. Ладно, не хотите рассказывать, не надо. Узнаю сама со временем! Или прочитаю в ваших следующих романах! – со вздохом сказала Арина, допивая кофе и поглядывая на часы.

– Насчёт недоверия членов семьи ты права. Помню свои попытки помочь маме во время её частых головокружений. Она лишь иронически подшучивала надо мной. Если бы она согласилась дать себя осмотреть, я догадалась бы о её проблемах с кровообращением и вовремя начала лечение. Возможно, тогда та операция не закончилась бы так трагично… Что теперь об этом говорить? Нет пророка в своём отечестве, это же не моё выражение. Трудно увидеть доктора в собственной дочери. Это для пациентов мы важные и знающие, а для пап и мам на всю жизнь останемся неразумными детьми. Так что не сердись на отца. Он любит тебя бесконечно, – сказала Эльвира, тоже вздохнув.

– Никогда не сомневалась в отцовской любви. Если кто и понимал меня, то только он. С матерью всё гораздо сложнее. Скорее я поверила бы, что она мне не родная мать… С рождения помню её холодной, равнодушной. Да и к отцу она не проявляла особой нежности. Я боялась её, как огня. Хорошо, что вы с бабушкой были рядышком. Мать вытаскивала меня за руку от вас, а потом давала затрещину по голове, уже в подъезде, чтобы никто ничего не увидел. Любимый метод её воспитания… – произнесла Арина с печалью.

– Я догадывалась, что она бьёт тебя… один раз увидела синяк на твоём плече. Стала спрашивать, но ты расплакалась и убежала. Альберт страшно рассердился, когда я предположила, что Люся действует так жёстко с дочерью. Он запретил мне даже думать… вот так и выходит, что все мы догадывались, но малодушно молчали… Прости, Аришка, мне больше нечего сказать… – Эльвира посмотрела на лицо племянницы и замолчала.

– Вы ни в чём не виноваты. Просто плохо знаете мою мать… – ответила Арина. Она задумалась и уставилась в одну точку на стене.

– Так говоришь, Людмила интересуется моими книгами? Более, чем странно… Раньше её интересовали только детективы, – тихо спросила Эльвира и подбросила пару древесных брикетов в затухающий камин.

– Сама была удивлена. Когда мы с папой говорили о ваших книгах, мать кривила рот и уверяла, что ей не интересны ваши романы, – сказала Арина. Тут резко зазвонил её смартфон. Арина вышла на кухню.

– Вадик звонил. Сейчас приедет за мной, – радостно сообщила она, положив телефон в сумочку.

Слушая племянницу, Эльвира Алексеевна начинала догадываться, в чём причина молчания брата. Действительно, в одном из своих романов о семейных драмах она описывала историю обманутого мужа, всю жизнь воспитывающего чужую дочь. А в конце романа выясняется, что это дочь рождена не от него, а в результате кратковременного романа его жены с красивым и страстным инженером-проектировщиком. Эта история пришла к ней во сне. Впрочем, назвать эту историю необычайной тоже нельзя. Такие истории стары, как мир. По утверждениям генетиков, почти тридцать процентов мужчин не подозревают о том, что воспитывают генетически чужих детей.