Цветочек. Маска треснула. Том 2 (СИ)

– У него сейчас другие дела, – Дейна смущённо почесала кудрявую голову. – Может, заглянет, но ненадолго.

Прошлой ночью Дед поймал её у отхожего места, чтобы пожаловаться, какое чудовище тётя Дония.

– Вырастил змею, – недовольно шипел дух. – Вот твой хвостатый – змей змеем, но всё же не такая гадюка, как Дония. Где присущее смертным милосердие? Вы им так гордитесь, но почти никогда не пользуетесь.

Ссадаши всё равно тревожился.

– Хватит накручиваться, – недовольно пробурчал Вааш.

– Вы готовы? – внутрь заглянул Арреш.

– Да, пусть выносят сундуки, – громадный наагалей махнул на груду, составленную пирамидой у дверей гардеробной. – Ссадаши я сам донесу.

– Я доползу! – оскалился друг.

– Ну ползи, – не стал упорствовать Вааш, – а я придержу. Дейна, ты тут осмотрись, не забыли ли мы чего.

– Не трогай, я сам!

Ссадаши возмущённо завозился, но друг всё равно подхватил его подмышки как ребёнка, приподнял и поставил на пол. Больной наг едва не свалился обратно на кровать, но Вааш аккуратно потянул его на себя и, приобняв, потянул к выходу.

– Доползти я могу сам! – не унимался Ссадаши.

– Ага, на животе. Щас довыпедриваешься, и тебя Дейна понесёт. Впечатлишь дворец по самое не могу.

Хранительница растерянно заозиралась. Вещи наги собирали сами. Не захотели допускать слуг в покои больного господина. Причём собирали так, будто обыск проводили. Даже днище постели осмотрели и хвостами под периной пошуровали.

Венок из гортензий – единственное, что осталось лежать на прикроватной тумбе. Цветы увяли, поникли и выглядел венок уже далеко не роскошно. Дейна с усилием оторвала от него взгляд и вышла из спальни.

– Дейна, догоняй их быстрее, – посоветовал попавшийся навстречу Арреш. – Дядя на лестнице споткнулся, и наагалей Вааш его на руках понёс. Так что он сейчас очень-очень зол. Умасли его как-нибудь.

– Я на пустырник похожа? – беззлобно огрызнулась девушка, но шаг прибавила.

Арреш заполз в спальню с другими нагами и показал, какие сундуки унести в первую очередь. Осмотревшись, он заметил пожухший венок и, взяв его в руки, хмыкнул от накативших воспоминаний. Подумав, наг открыл один из сундуков и положил венок поверх кое-как сложенной одежды.

В дорогу ранним утром собрались не только наги. У ворот стояли крытые обозы и осёдланные кони варлийцев и туманников. Давние соседи беззлобно перешучивались между собой и, объединившись, зубоскалили в сторону нагов. Те ехидно хмыкали и подзуживали Шерра отпустить рычащую Госпожу. Мол, киска явно возжелала ящерятинки и вымоченных в утреннем тумане деликатесов. Шерр в ответ высказал подозрение, что кошка больше жаждет полакомиться змеиными хвостами, которые раздражающе крутились прямо перед мордой. Но изъявил готовность отпустить зверя на волю. Хвосты мгновенно подобрались.

Провожали гостей только слуги, граф Аррекс с новоявленным племянником и семейство Фанлекс. Его императорское величество ещё накануне выражал желание лично попрощаться с высокими гостями, но прошлым вечером случилось что-то из ряда вон выходящее и император вместо себя прислал одного из советников с пространными извинениями. Впрочем, послы на него обиду не держали. Они-то успели полюбоваться из окон гостевого крыла на главного героя происшествия.

Что уж сотворил принц Дерриан, оставалось загадкой. Но вчера он и его фрейлины стояли перед императором и принцем Шеиданом насквозь мокрые и его величество просто орал на сына. О причинах своего гнева он, правда, не обмолвился, но высказал всё, что думает об отпрыске, в таких выражениях, что Саная и Иллера рыдали от страха. Даже у послов с солидным опытом жизни сложилось впечатление, что мальчишка сотворил какую-то серьёзную глупость.

Но сам Дерриан, хоть и багровел надранными ушами, выглядел невероятно довольным собой. В конце концов отец, окончательно выведенный из себя наглой улыбочкой, схватил его за косу и потащил за собой. Видимо, для более приватной беседы.

Из нагов ожидали только наагариша Делилониса с семейством. Наагалей Ссадаши раздражённо шипел за пологом паланкина, а наагасах вместе с супругой вполне мило общались с госпожой Донией. Та тоже была очень и очень мила, из-за чего на неё подозрительно посматривал Сепуш Хауриц.

– Сепуш, твоя дочка так выросла, – Милаш с умилением смотрел на одетую по-мужски девочку.

Та зло на него зыркала, но открывать рот не рисковала.

– Даже глядеть на неё не думай, – туманник ревниво прикрыл дочь собой от бабника-друга.

– Ба, Сепуш, да она ещё ребёнок, – оскорбился Милаш, но не удержался и всё же пощекотал нервы туманника: – Но ребёнок прелестный.