Цветочки Иоанна Павла II

Из воспоминаний священника Мечислава Малиньского, друга и биографа Папы: «Жена Котлярчика рассказывала мне, что, проходя ночью через маленькую скромную комнату Кароля, отделявшую их от кухни и туалета, они часто натыкались на него, лежащего «крестом» или спящего не в кровати, а на полу».

Источник: ks. Mieczyslaw Mali'nski, Przewodnik po zyciu Karola Wojtyly

Проживание в одной квартире вскоре принесло свои результаты – в Рапсодическом театре появились новые спектакли, хотя – как потом напишет Иоанн Павел II – «с определенного момента я отдавал себе отчет в том, что театр не является моим призванием».

Тадеуш Квятковский: «Я и сегодня ещё помню те мгновения, которые пережил на одном из тайных представлений Рапсодического театра. Это был вечер, посвящённый «Пану Тадеушу»[7]. Один из наших актёров – Кароль Войтыла – медленно и сосредоточенно декламировал фрагменты из исповеди священника Робака. Вдруг в тишине из репродуктора, установленного напротив каменного дома, в котором шёл спектакль, раздался голос немецкого радио: «Главная ставка верховного командующего передает информационное сообщение…». И диктор стал перечислять победы немецких войск в Европе. Кароль не прервал художественного чтения, не изменил тона. Он говорил тихо, спокойно, как будто не слышал зычного голоса диктора. Мицкевич не вступил в крикливый бой. Когда громкоговоритель прекратил превозносить немецкие злодеяния, Мицкевич провозглашал примирение Соплицы с Ключником.

Как раз в тот момент, когда в императорских кабинетах зарождалась война. Я посмотрел на лица собравшихся гостей. Одна и та же мысль светилась в наших глазах – все мы тогда чувствовали себя детьми народа, который, несмотря на то что был на протяжении веков обманут неоднократно, никогда не покорится! Это были действительно особенные минуты…».

Источник: «Pamietnik teatralny», 1963 (Т. Kwiatkowski, Krakowski teatr konspiracyjny)

Постепенно в Кароле созревало призвание к священству – осенью 1942 г. он принял окончательное решение поступить в Краковскую Духовную семинарию, которая в то время была подпольной. Кароль учился и сдавал экзамены, продолжая жить на Тынецкой улице и работая на фабрике «Солвей» – уже не в каменоломнях, а в цехе по очистке соды.

Рассказывает Юзеф Пахач, рабочий фабрики «Солвей»: «Я увидел его на фабрике. Было двенадцать часов дня. Колокола возвещали о начале молитвы «Ангел Господень». Услышав звон, он поставил вёдра, перекрестился и начал молитву. Потом встал и пошёл дальше – никого не стесняясь».

«Он был очень набожным, – вспоминает Владислав Челюх, работавший вместе с Каролем Войтылой. – В ночную смену около полуночи он опускался на колени посреди цеха по очистке соды и молился. Я иногда подходил к нему и вполголоса, чтобы не мешать ему молиться, сообщал, что конденсат очень сильный. Завершив молитву, он сразу же приступал к работе. Однако не все рабочие относились с уважением к набожному человеку. Были и такие, которые во время его молитвы бросали в него паклю или что-нибудь ещё».

Источник: Przez Podg'orze na Watykan (воспоминания Ю. Пахача и В. Челюха)

Однажды (это было зимой) Кароль Войтыла пришёл на работу с опозданием. Он дрожал от холода. Оказалось, что на нём не было куртки с меховой подстёжкой, в которой он всегда ходил. Своему коллеге Юзефу Дудеку он объяснил, что встретил на улице старого подвыпившего человека, почти закоченевшего от холода, и отдал ему свою куртку, так как считал, что молодой организм легче может перенести холод.

Юзеф Дудек также вспоминает о том, как однажды Кароль Войтыла убедил рабочих отказаться от самосуда над их коллегой, который был фольксдойчем[8].

Источник: Kalendarium zycia Karola Wojtyly (воспоминания Ю. Дудека)

В августе 1944 года все семинаристы подпольной семинарии в целях безопасности жили в резиденции архиепископа.