Цветочное сердце

Я сидела на полу в своей комнате, окруженная книгами и цветами. Завтра я снова увижу отца. Мадам Бен Аммар написала нам, сказав, что придет понаблюдать за моей первой попыткой благословения – и оценить способности Ксавье как наставника. Мне хотелось многое доказать им обоим.

Я раскрыла три разные книги на страницах с иллюстрациями, поясняющими, как накладывать заклинания. На одной мужчина прижимал ладони к спине другого. На второй ведьма обеими ладонями держалась за голову ребенка. Я заметила, что в каждом случае налагающий голыми руками касался кожи пациента. Глянула на свои не покрытые перчатками руки. Вдруг я принесу отцу больше вреда, чем пользы, даже если попробую благословить?

В дверь постучали.

– Мисс Лукас! – позвал Ксавье. – Нам пора на рынок.

Я вскочила на ноги, натянула перчатки и распахнула дверь комнаты. Стоявший в холле Ксавье вздрогнул.

– Я тут учебники читала, – начала я. – Когда благословляю папу, я должна касаться его голыми руками? Во всех книгах сказано, что это важно. Но я боюсь снова навредить ему.

– М-м-м, – задумчиво протянул Ксавье. – Думаю, да, вы должны касаться его напрямую. Но когда научитесь контролировать свою магию, вашему отцу она навредить не сможет.

У меня не было такой веры в свои чары и в себя. Зато она имелась у Ксавье. Возможно, этого было достаточно.

Что-то бросилось мне в глаза – кремового цвета конверт в руках у друга.

– Что это? – спросила я.

– Нашел его в ящике своего стола. Похоже, я как раз собирался отослать это письмо, когда… – Ксавье осекся и вложил конверт в мою обтянутую перчаткой руку. – Надеюсь, ничего слишком неловкого здесь нет.

Судя по неряшливой надписи на конверте, письмо предназначалось мне, но на адрес в Окридже – там когда-то жила мадам Олбрайт. Я вскрыла конверт, а когда разворачивала письмо, к ногам что-то упало. Нагнувшись, я подняла маленькую высушенную незабудку, похожую на ярко-голубую звездочку.

Захлебываясь ностальгией, я смотрела на корявый почерк Ксавье. Однажды он сказал, что старается писать как его отец.

– Неразборчиво? – спросила я тогда.

В письме говорилось: